дверь, и представилась:
– Алена Соболева из Питера… Вам Андрей Владиленович должен был говорить обо
мне…
Сказала и замерла в ожидании, испытывая на себе жгучий взгляд гагатовых глаз.
– Ринат Халикович… – Он изогнул в улыбке тонкие губы, задумчиво предложив
присесть, будто вспоминая что-то. – Для своих просто Ринат.
Еще никогда в жизни Алена не чувствовала себя так глупо. В голову влезла шальная
мысль, что если вдруг Андрей Владиленович собирался, но забыл позвонить и
договориться о ее прибытии, то придется выкручиваться как-то самой. Точно она по
собственной инициативе притащилась дождливым ноябрем из Санкт-Петербурга в
Южноморск.
– Я вас как-то иначе представлял… Кофе хотите? Если «да», то там есть кофе-
машина, налейте, я подожду.
До галантности ему было далеко, но интонация не подразумевала возможности
обижаться.
– Как представляли? Лучше или хуже?
– Иначе, – повторил главред «Колокола», при этом улыбка чеширского кота не сходила
с его лица. – Немного старше, росточком пониже, ножки покороче и глаза злее. И очки.
Обязательно очки в тонкой черной оправе. Как у учительницы младших классов. Может
еще рыжее каре чуть ниже уха. Вы уж простите, Алена Игоревна. Не знаю, почему, просто
такой уж образ сформировался.
– Ничего, вы разочарованы?
То, что Ринат Халикович был в курсе ее прибытия, снимало всякие опасения по
поводу трудоустройства и жилья. У Алены отлегло от сердца. Все складывалось, как
нельзя лучше.
– Нисколько. Реальность радует гораздо больше, чем воображение. Вы мне
определенно симпатичны: глаза не злые, а острые, не замыкаетесь, открыты для общения.
Думаю, в ваших силах привнести свежую струю в мировоззрение редакции «Губернского
колокола». Андрей Владиленович вас очень хвалил… Как человек новый в здешних краях
и, без сомнения, зоркий, вы сможете подметить то, что скрыто от нашего замылившегося
взгляда, возможно даже неподвластно нашему пониманию. Алена Игоревна, вы молоды,
амбициозны, напрочь лишены пролетарского гнева, который кипит еще с советских
времен на каждой второй кухне, зато обладаете профессиональной злостью. Если уж
вцепитесь в противника – не отпустите, пока не растерзаете.
Пришлось почти искренне потупить взор:
– Ринат Халикович, вы считаете меня кровожадной?
– Нисколько! Но я вижу в вас, Аленочка, профессионала. Именно такой журналист
нужен мне сегодня, когда «Колокол» переживает трудные времена. Со своим свежим
видением ситуации в крае и стране. Без провинциальных шор. В Петербурге и Москве
