Москвы и не собирался вставлять палки в колеса. Напротив, готов был оказать всяческое
содействие всей мощью южноморского УФСБ. Но чтобы его действия не выглядели
полной капитуляцией, держался уважительно, но подчеркнуто холодно и независимо,
обращался на «ты», демонстрируя равенство положений.
Леднев откинулся на спинку кресла, пристально взглянув в непроницаемое лицо
Хаджиева, перечеркнутое от брови до скулы застаревшим шрамом, и только сейчас
заметил в руках того пластиковый пакет для вещдоков, в котором лежал… небольших
размеров пистолет. Лучшего подарка ожидать было нельзя.
– Свежий, еще порохом пахнет. – Заур бросил находку на стол, явно ожидая
аплодисментов. – Криминалисты обнаружили пальцы, обещают их идентифицировать в
кратчайшие сроки. В магазине не хватает одного патрона. Думаю, именно из этого ствола
и завалили Бориса Андреевича.
Происходящее больше походило на сон, нежели на реальность. Обнаружение орудия
убийства позволяло надеяться на скорое раскрытие преступления по горячим следам.
– Где нашли?
– Мои бойцы вслед за вашими проверили все углы и закоулки, – не мог Хаджиев не
пройтись вскользь по милицейскому прошлому Леднева, не уколоть слегка, показав
профессионализм собственной службы и низкий уровень подготовки полицейских кадров.
– А он лежит тихонечко, голоса не подает, вида не кажет. Схоронился в урне, где
сотрудники администрации в будни курят, в северном крыле возле запасного выхода.
– Киллер мог там пройти?.. Тогда понятно, почему постовой на входе не видел никого
подозрительного.
– Дык, закрытый он, – хохотнул Заур Имранович. – Лет несколько уже закрыт. Это ж
пожарный выход! – в словах сквозила ирония российской действительности. – Сам же
понимаешь, пожинспектора сюда на пушечный выстрел не пустят.
Василий Петрович поднялся из-за рабочего стола и присел в низкое кресло напротив
начальника УФСБ. Взял в руки упакованный в пластик «Вальтер», блестящий покатыми
воронеными боками.
– Точно закрыт?
– Лично удостоверился, – заверил Хаджиев.
– Надо все же проверить: может, пользовались недавно, – не унимался Леднев.
– Уже! Дал указание экспертам.
Трудно было поспорить, что несмотря на неукротимый нрав, свойственный многим
выходцам с Кавказа, с Хаджиевым приятно работать. Леднев смотрел на горца, небрежно
расположившегося на диване, в темно-синем дизайнерском костюме, в расстегнутой у
ворота сорочке, плотно охватывающей бычью шею, на его ехидную усмешку, застывшую в
уголках губ. И вдруг представил его совсем в иной обстановке, более подходящей образу:
