— Нет-нет, — уже за его спиной проговорила гостья. — Мое место тут.
Юноша обхватил рукой горло:
— Я не люблю быть беззащитным.
— Вы… боитесь меня?
— Я не знаю вас, — сухо ответил он.
— Вы никого и никогда не должны бояться, — убедительно проговорила она. — Потому что никогда и никого не боялись раньше…
— Я не понимаю…
— Скажите, мистер Даймон, вы хоть однажды представляли себя участником битв? — вместо объяснений спросила она. — Чувствовали в своих руках меч или копье?
— Много раз, — честно признавшись, ответил он.
— Тогда закройте глаза и думайте о том, о чем фантазировали с детства.
Юноша смирился. Вначале одна рука женщины, а затем и другая легли на его голову.
— Внимайте моему голосу, — продолжала она. — В нем, как в яичной скорлупе, — новая жизнь, для вас сейчас — весь мир…
Он последовал ее совету и тотчас почувствовал, как необыкновенное тепло стало разливаться от темени по всему телу.
— Я вам завидую, мистер Даймон, — уже через туман услышал он. — Испытать это в первый раз — великое счастье. И я с радостью подарю его вам…
…Они приближались к замку. Пейзажи Северной Италии с оливковыми рощами и кипарисами так радовали взгляд северянина! Да, они ехали по землям Ломбардии, он точно знал это! И как прочно он врос в седло боевого коня! Сколько силы и мощи вошло в его тело — как если бы хрупкий олененок в мгновение ока превратился во льва!.. Предводителем высокородных господ-рыцарей он приехал в замок маркграфа Бонифация Монферратского. Но раздвоенность продолжалась недолго. Еще мгновение, и в нем, суровом воине, не осталось места для юного мистера Даймона…
Когда их отряд подъехал к замку, то они увидели, как с другой стороны сюда подходит войско. Сразу было видно, что это победители возвращаются с поля битвы. Гусеницей растянулся обоз. Были видны и сотни пленных, которых тащили на веревках, связанных друг с другом.
Предводителем рыцарского войска был сам маркграф. Плащи, панцири и кольчуги вояк были забрызганы кровью врага.
— Герцог Вествольф, — представился гость хозяину здешних земель. — Я прибыл к вам по личному распоряжению римского понтифика — Иннокентия Третьего. Мы будем приняты доблестным маркграфом Бонифацием?
— Еще бы! — отозвался тот. — И не просто будете приняты, но накормлены и напоены вволю! У меня нынче праздник. Я только что разбил армию пьемонтцев, этой черни, что опять пошла против своего сеньора! Дорого мне заплатят горожане, банкиры и купцы, за свое самовольство! До гола раздену негодяев! Прошу вас, герцог, в мой замок!
