пришлось убраться из столицы — убрались и эти двое. Но они вернутся, я знаю это, обязательно вернутся за ним!
Константин Борей подошел к бойнице. Его примеру последовал и Александр — оперся о горячий камень крепостной стены. Его золоченые браслеты воина и перстни сейчас ярко сверкали на солнце.
— Поэтому ты, доблестный патриций, будешь охранять Дионисия как самое драгоценное сокровище в мире, — договорил Константин Борей. — Ты понял меня?
— Я сделаю все, как вы говорите, учитель, — ответил Александр.
Он заглянул вниз — там открывалась морская бухта. Ладьи и галеры с опущенными парусами стояли в порту. А дальше расстилалась земля: зеленые оливковые рощи и сады. Невероятный покой был вокруг. Тот покой, что приходит перед бурей, перед грозой…
— А теперь идем, я угощу тебя на славу перед дорогой, — сказал вельможа. — Ты отправишься уже сегодня, чтобы через сутки стать щитом Дионисия.
— Чему ты улыбаешься, мой мальчик? — в разгар трапезы спросил Константин Борей. Он хитро прищурил глаза. — Впрочем, я догадаюсь и сам… Но кто же она была — венецианка? Римлянка? Или аквитанка? Ты странствовал долго!..
«Она византийка, учитель, прекрасная византийка! — опустив глаза, горячо сказал про себя Александр. — И скоро я увижу ее!..»
Как рад он был возвращению в Константинополь! Все это время он вспоминал зеленые глаза Фламинии, ее губы, прекрасное тело. Эта женщина была гетерой, но, уезжая, он щедро одарил ее вперед, и она обещала ждать его! Ждать и любить только его!..
Дверь в залу открылась, и вбежала кареглазая девочка лет десяти, с длинными, распущенными по плечам темными волосами. В расшитой пурпуром и золотыми нитями столе до пят, с рукавами такими длинными, что они почти закрывали ее пальцы, девочка казалась трогательной и особенно беззащитной.
— Дядя Александр! — громко, захлебнувшись от восторга, закричала она.
Пробежав залу, с разбегу прыгнула и оказалась в его объятиях — гость едва успел встать из-за стола.
— О, нежнейший из цветков! — Александр поцеловал девочку в обе щеки, сел, усадил ее на колени. — Моя юная зорька…
— Почему первым делом вы пожаловали не ко мне, мой господин? — требовательно спросила девочка.
Александр, в плену крепко обвивших его рук, вздохнул:
— Моя вина, Таис!
— И как вы ее собираетесь искупать, эту вашу вину?
— Думаю, подарком, — ответил он. — Как на счет золотой диадемы, творения рук итальянских мастеров? Прекрасная Артемида могла бы позавидовать такому подарку!
