Что касается тотальной репатриации не изменников, а депортированных врагом советских граждан, каковых в общей массе перемещенных лиц было значительное большинство, то и здесь руководство СССР фактически выполняло вердикт народа. В центральные органы власти шел огромный поток писем от граждан с просьбой разыскать и вернуть домой родных и близких, угнанных в фашистскую Германию или пропавших без вести. В сознании подавляющего большинства советских людей царило убеждение, что каждый человек, угнанный на чужбину, должен стремиться к возвращению на родину, а в отношении тех, кто «по глупости» захочет остаться в «басурманском мире», Советское правительство должно сделать все возможное, чтобы помешать им совершить это «страшное преступление» (по советским законам самовольный переход из подданства СССР в подданство другой страны входил в разряд тяжких контрреволюционных преступлений). По письмам граждан, поступавшим в НКВД, Чрезвычайную Государственную Комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации и другие органы, можно сделать вывод, что тогда в сознании масс само слово «эмигрант» ассоциировалось с понятиями «изменник», «перебежчик», «оборотень», «продажная шкура» и т.п. Таким образом, мероприятия государства по недопущению образования новой эмиграции вполне соответствовали настроениям основной массы населения СССР.
Массовая передача союзниками весной и летом 1945 г. советских граждан «восточников» отнюдь не означала, что они никого из числа последних не задерживали у себя. Уже в августе 1945 г. Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации располагало сведениями, что в лагерях перемещенных лиц американские и английские службы развернули настоящую «охоту за умами». Из числа советских перемещенных лиц — «восточников» вычленялись профессора, доценты, доктора и кандидаты наук, конструкторы, технологи, инженеры и другие специалисты, с которыми велась активная агитационная работа с целью склонить их к отказу от возвращения в СССР. В документах, которые им предлагали подписать, присутствовала такая фраза: «…Мне была предложена возможность вернуться в …, но я эту возможность отклоняю и предпочитаю остаться в …».[3] Это происходило одновременно с насильственной передачей англо-американцами в руки НКВД власовцев, красновских и шкуровских казаков и др., которые в массе своей были малограмотными или вообще неграмотными и, следовательно, неспособными усилить интеллектуальный потенциал западного мира.
