У меня в горле встал ком. После всего, что я ей сделала, Ава все равно пыталась меня спасти.
— А Каллиопа?
Лицо Генри ожесточилось.
— Ее схватил Николас. Ее осудят и накажут за преступления, и, клянусь, пока я буду главой Ада, тебе никогда больше не придется ее видеть.
Я вздрогнула, и Генри укрыл меня одеялом. У меня не было сил сказать, что дрожала я не от холода.
— Это она посылала тебе кошмары. И пыталась сбить тебя с дороги. Как и все остальные, она видела в тебе потенциал. Я полагаю, она боялась, что единственный способ нас остановить будет убить тебя до прихода в поместье.
Ей почти это удалось. Теперь я была уверена, причина, по которой машина тогда не врезалась в деревья, это защита Генри.
— Что с ней будет?
— Пока не знаю. Должно быть, она понимала, что ей это с рук не сойдет, потому не пыталась сбежать или отрицать свое вмешательство, но… — он заколебался. — Судя по всему, она считала себя выше наказаний. В свете произошедшего, я посчитал, что будет логично, если ты поучаствуешь в свершении ее судьбы.
Я хотела было спросить, почему она думала, что наказание ее не коснется, но часть меня уже знала ответ.
— Каллиопа так сильно тебя любит, что не могла вынести мысль о тебе с кем-либо другим. Она считала себя единственной, кто сможет сделать тебя счастливым.
— А вместо этого оказалась той, кто чуть не испортил мое существование. — Генри наклонился и поцеловал костяшки моих пальцев. По моему телу снова прошла дрожь, но уже по иным причинам. — Это моя вина, а не твоя, и я сделаю все возможное, чтобы возместить это тебе за то время, что у нас есть.
— Ты не виноват, — я попыталась повернуться к нему, но движение принесло слишком много боли. — Это я тебя подвела.
Он, наверное, понял, что я подразумевала испытания, но все равно покачал головой.
— Ты никак не могла меня подвести. Мне давно нужно было понять, кто стоит за убийствами, и не дать ей подобраться к тебе. За это я прошу прощения.
Я долго молчала, а затем слабо сказала:
— С нами все хорошо? Я имею в виду не это, а… шоколад и…
— Да. Прости, что я так повел себя тем утром. Я злился не на тебя, а… — Генри умолк, и его лицо на мгновение исказилось от ярости, но стоило мне моргнуть, как оно лишилось всяких эмоций. — Это была не твоя вина. Все дело в отравленном напитке, не более.
— Даже если я провалила тест, я все равно люблю тебя.
Прошло пару секунд, и когда стало ясно, что он ничего не ответит, я закрыла глаза и вздохнула. Мое тело требовало сна, и поскольку разум был слишком поглощен горем от потери матери, я вряд ли смогла бы ему противиться.
