— Я не хочу умирать, — прошептала я. — Не хочу прощаться.
Она закопалась лицом мне в волосы.
— Тебе и не придется.
Не успела я понять, что она имела в виду, как лодка подплыла к берегу. Когда она остановилась, я открыла глаза и увидела силуэт на воде, искажающийся от легких волн. Хрупкая рука мамы сменилась на мускулистую, и я почувствовала, как кто-то поднимает меня. Мне хотелось воспротивиться, настоять на том, чтобы остаться с мамой, но мой язык стал тяжелее свинца, а мысли разбежались.
— Я взял ее, — сказал Генри с болью в голосе.
— Спасибо, — ответила мама, и в ее голосе тоже были нотки чего-то необъяснимого. Она погладила мою щеку и наклонилась, чтобы поцеловать Генри. — Позаботься о ней.
— Обязательно.
Мама прижалась губами к моему лбу. Я отчаянно хотела взять ее за руку, но мама сделала все сама, и, призвав последние силы, мне все же удалось слегка ее сжать.
— Мам? — даже мне мой голос показался незнакомым и слабым, словно я только училась произносить слова.
— Все хорошо, милая. — Когда она отодвинулась, я увидела слезы в ее глазах. — Я люблю тебя и очень тобой горжусь. Никогда об этом не забывай.
Во мне зародилась паника, но, не имея возможности ее выразить, я ощутила душераздирающую боль. Мама меня покидала. Это конец. Разве по нашей сделке ей не оставалось еще несколько недель?
Какая же я глупая. Как мы могли проводить время вместе, если я мертва?
— И я тебя люблю, — ответила я, хотя это больше прозвучало, как неразборчивое бульканье. Мама все равно улыбнулась.
Когда Генри развернулся и понес меня в чернильную тьму ночи, я умудрилась повернуть голову и увидеть, как ее силуэт становится все меньше и меньше. Наконец мама окончательно растворилась во мраке. Я цеплялась за ее последние слова, служившие клеем, держащим меня в целости, и попыталась воспротивиться глубокому сну. Мы вновь увидимся, когда она умрет, и не будет конца солнечным летним дням, которые мы проведем в Централ-парке.
Но хоть я и знала это, хоть Генри нес меня на собственную смерть, я не могла не сказать одно слово, которому противилась столько лет. Слово, которое, как я надеялась, мне никогда не придется говорить.
Прощай.
***
Я думала, что смерть будет холодной. Вместо этого первым делом я почувствовала тепло — невероятное тепло наполнило мое тело, или то, что от него осталось, и распространилось по нему, как мед. Интересно, проходила ли через это Ава? Пробуждение в тепле? Это казалось слишком легко.
