Воистину никакого утешения не доставили и шлюхи, которых не кто иной, как Винсент, гангстер с писклявым голосом, прислал однажды вечером в подарок мне, своему лучшему слепому другу. Жаклин, тебе придется простить это, но ты ведь сама убеждала меня быть мужественным и писать все, что на ум взбредет. Так вот, когда часы отбивали полночь, к нам в дом заявились две девицы, чьи растянутые в улыбках рты я расслышал, а за ними и большой торт на столике с колесиками, который все тот же шофер, что месяц назад доставил нас домой, с дребезжанием вкатил в прихожую, присовокупив к тому полдюжины бутылок шампанского на льду.
Надо выпить (и не раз), чтобы избавиться от настороженности, которая овладевает всяким, кому предназначается подарок от гангстера. Прежде всего то не был мой день рождения, а во-вторых, с той ночи, когда мы познакомились с Винсентом, прошло кое-какое время, а потому какие же еще могли последовать выводы, как не: а) теперь мы торчим в виде булавки на карте гангстера и б) без всякого выбора со своей стороны, возможно, берем на себя некое таинственное обязательство.
Прибывшие дамы, в свою очередь, похоже, настороженно отнеслись к нам или, вернее, к месту нашего жительства: снаружи Пятая авеню, а внутри склад складом. Мы с Лэнгли усадили их в музыкальной комнате и, извинившись, отправились посовещаться. По счастью, и Шивон, и миссис Робайло давным-давно удалились, так что тут трудностей не возникало. Трудность была в том, что этих профессионалок нельзя было выставить вон без того, чтобы не нанести оскорбление человеку жуткой, а возможно, и убийственной чувствительности. Пока мы обсуждали возникшую проблему, я услышал, как Лэнгли ставил на поднос бокалы для шампанского, так что, в общем-то, никакого совещания не получилось.
В нашу защиту скажу, что тогда мы были все еще молоды, относительно, конечно, и некоторое время были лишены возможности использовать основное средство мужского самовыражения. И если этот жест человека, едва нам знакомого, и выглядел угрожающе чрезмерным, так ведь существовала же у коренных индейских племен такая штука, как потлач,[17] способ самовозвеличивания посредством распределения богатства, а кем был этот самый Винсент, как не своего рода верховным племенным вождем, решительно настроенным возвыситься во мнении других. Так что мы пили шампанское, у которого есть свойство стирать из памяти все, что не имеет отношение к сиюминутности. На одну эту ночь нам суждено было отрешиться от уныния, бесшабашно расслабиться и преисполниться философского убеждения, что в защиту безнравственной жизни есть свои аргументы.
