— Слушай-ка, Том, — начал он, — ты знаешь, какой нынче день?
Мысленно пересчитав дни, Том испуганно взглянул на товарища:
— Ой-ой-ой! А я и не подумал, Гек.
— Я тоже не подумал, а сейчас меня словно ударило: ведь нынче у нас пятница.
— Черт возьми! Вот как надо быть осторожным, Гек! Нам, пожалуй, не уйти бы от беды, если б мы начали такое дело в пятницу.
— Нет, не пожалуй, а наверняка. Есть, может быть, счастливые дни, но, уж конечно, не пятница.
— Это всякому дурню известно. Не ты первый открыл это, Гек.
— Разве я говорю, что я первый? Да и не в одной пятнице дело. Мне сегодня ночью снился такой нехороший сон… крысы.
— Крысы — уж это наверняка к беде. Что же, они дрались?
— Нет.
— Ну, это еще хорошо, Гек! Если крысы не дерутся, это значит беда либо будет, либо нет. Нужно только держать ухо востро — и авось не попадемся. Оставим это дело: сегодня мы больше копать не будем, давай лучше играть. Ты знаешь Робина Гуда, Гек?
— Нет. А кто такой Робин Гуд?
— Один из величайших людей, когда-либо живших в Англии… ну, самый, самый лучший! Разбойник.
— Ишь ты, вот бы мне так! Кого же он грабил?
— Только епископов, да шерифов, да богачей, да королей. Бедных никогда не обижал. Бедных он любил и всегда делился с ними по совести.
— Вот, должно быть, хороший он был человек!
— Еще бы! Он был лучше и благороднее всех на земле. Теперь таких людей уже нет — правду тебе говорю! Привяжи Робину Гуду руку за спину — он другой рукой вздует кого хочешь… А из своего тисового лука он попадал за полторы мили в десятицентовую монетку.
— А что такое тисовый лук?
— Не знаю. Какой-то такой лук, особенный… И если Робин Гуд попадал не в середину монетки, а в край, он садился и плакал. И, конечно, ругался. Так вот мы будем играть в Робина Гуда. Это игра — первый сорт! Я тебя научу.
— Ладно.
Они до вечера играли в Робина Гуда, время от времени кидая жадные взгляды на заколдованный дом и обмениваясь мыслями о том, что будут они делать здесь завтра. Когда солнце начало опускаться к западу, они пошли домой, пересекая длинные тени деревьев, и скоро скрылись в лесу на Кардифской горе.
В субботу, вскоре после полудня, мальчики опять пришли к сухому дереву. Сперва они покурили и поболтали в тени, потом немного повозились в своей яме — без особой надежды на успех. Они были бы рады сейчас же уйти, но, по словам Тома, нередко бывает, что люди бросают копать, когда до клада остается всего пять-шесть дюймов, не больше, а затем приходит другой, копнет разок лопатой — и готово: берет себе все сокровище. Но и на этот раз их усилия не увенчались успехом. Вскинув свои инструменты на плечо, мальчики ушли, сознавая, что они не шутили с судьбой, но добросовестно сделали все, что требуется от искателей клада.
