получает экономические выгоды, что несомненно благоприятно скажется на настроении его
беспокойного электората.
Стою безмозглым столбом, подавляю эмоции и улыбку, запоминаю цифры и даты — в
отчётах это ценится более всего. Они искоса поглядывают на меня. Без жалости. Как на всё
ещё живого барана, которого предстоит съесть на ужин. И то не от жестокости, а по суровой
жизненной необходимости.
Разговор подходит к концу. Мы выходим к прессе. Они жмут друг другу руки, подолгу
застывая в одной позе, чтобы резкость фотоснимков удовлетворяла международным
стандартам качества. Потом расходятся в разные стороны, забывая про меня, и я жду, когда
опустеет зал с колоннами, чтобы выйти чёрным ходом и сесть в ожидающей меня автомобиль
марки «Бентли».
На заднем сиденье меня ждёт кукла. Внешне она походит на человека весьма условно,
чтобы ни у кого не возникало соблазнительных сомнений не её счёт. Её остекленевшие глаза
смотрят в одну точку, куда-то по направлению нашего движения. Руки аккуратно сложены на
коленях. Осанка прямая. Я начинаю пересказывать увиденное и услышанное, стараясь по
тексту быть близким к оригиналу. Добавляю при этом свои собственные соображения.
- Будет большая заварушка, - говорю я. - На этот раз с участием тяжёлой техники.
Считаю необходимым активизировать работу агентства «Доброта». Привлечь
дополнительные силы и технические средства.
Кукла, понятное дело, молчит. Но слова мои записываются и транслируются. Со
стороны выглядит ужасно смешно, но не мы виноваты в этой глупой конспирации. Мне
вообще начинает казаться, что виноватых здесь нет и не предвидится — одни сплошные
жертвы.
8
Похороны крупного промышленника и предпринимателя Белковского Е. назначили на
четверг. К тому времени должна была успеть с прибытием сестра погибшего из Сан
Франциско, Юля. И она не обманула ожиданий тех, кто вынужденно откладывал
мероприятие по её настоятельной просьбе. Ровно за час до начала панихиды она появилась в
«выставочном зале» ритуального бюро. Перво-наперво она остановилась у гроба с телом, не
проронив и намёка на слёзы, но держа в руке носовой платок. Отыскала глазами вдову и
подошла к ней.
- Вот что, голубушка, - выговорила вместо приветствия она. - Теперь, когда нас
больше не разделяют условности, я хочу вам официально заявить, что ненавижу вас и
