Наш старшина! Он умел причинить тебе неприятность, даже ничего не предпринимая для этого. Перед самой отправкой на фронт проводились полковые учения. Разведка была приписана к кухне третьего батальона. Во время учений третий батальон оказался нашим «противником», но старшина даже не подумал поставить нас на довольствие в другое подразделение. «Противник», уклоняясь от боя, отходил все дальше и дальше, и мы двое суток не могли догнать его кухню, которая «отступала» в авангарде батальона. Нам было очень досадно, чтобы не сказать более…
Если вы получаете обувь, которая хоть на полсантиметра короче вашей ступни, это не укрепляет дружеского отношения к старшине, причем неприязнь возрастает прямо пропорционально боли в пальцах.
Кроме того, старшина дает наряды вне очереди. За курение в землянке, за грязный котелок, за ржавчину на винтовке, за незавязанные наушники и за прочее…
Собственно говоря, наш старшина неплохой парень. Он был из моряков, знал массу анекдотов и забавных историй, мог с закрытыми глазами разобрать и собрать ручной пулемет, дать солдату хороший совет, и, если бы он меньше спал, из него, возможно, вышел бы исключительный старшина. Но из-за любви поспать он многое терял в наших глазах, ибо никогда своевременно не получал положенное и своевременно не сдавал лишнее.
Впрочем, лично мои взаимоотношения с ним складывались довольно благополучно. Основывались они прежде всего на моем образовании, совершенно достаточном, чтобы составить строёвку, отчет, проверить, правильно ли выданы продукты, и на том, что я вынимал изо рта самокрутку только в тех случаях, когда курение возбранялось уставом. Старшина, во-первых, не любил ни писать, ни считать и использовал меня в качестве писаря, а во-вторых, поскольку со спичками было туго, он в любой момент мог прикурить от моей негасимой цигарки. Все это он компенсировал благосклонностью, что, в общем, немаловажно…
Поезд шел на юг. На больших станциях мы получали газеты, читали сводки Информбюро и сообщения «В последний час» о нашем наступлении под Сталинградом. Когда эшелон, миновав Москву, пошел дальше на юг, надежда попасть под Сталинград превратилась почти в уверенность.
Поезд двигался медленно, долго стоял на станциях, и всех это нервировало. Поскорей хотелось попасть туда, где в этот час решалась судьба Родины. Оставалась одна узловая станция. Свернет эшелон на восток — все в порядке: мы будем под Сталинградом.
Вечером в вагон заглянул связной штаба с приказом выделить одного разведчика в распоряжение командира полка.
