Часто встречаясь с умными людьми, я убедился, что у подлинно умного человека почти всегда на лице улыбка. Я долго ломал голову над своим наблюдением, а оказалось, дело совсем просто. Человек отличается от животного, кроме всего прочего, способностью смеяться. Когда же человек не смеется, он теряет человеческое подобие и становится похож на своего «друга» — собаку. Кстати, коты смеются, но внутренне. (В дальнейшем, когда я буду писать, что кот или кошка смеются, следует понимать, что они смеются внутренне.)
Поглядывая на злую физиономию Петровича, я так и ждал, что он вот-вот залает…
— Иммунитет! Во что бы то ни стало выработать у карпа иммунитет против краснухи! — говорил профессор, в сущности, сам с собой, хотя формально обращался к палачу.
— Все равно сдохнет! — возражал тот.
Я лично не представлял, что такое иммунитет, но соглашался с профессором, зная, что он не бросает слов на ветер.
— А вы знаете, что такое иммунитет, Петрович? — улыбнулся профессор.
— Что такое иммунитет — не знаю, а что рыба подохнет — знаю.
— Вот чтобы она не подохла, мы и будем лечить.
— Тю! Да где же это видано — рыбу лечить? Что это, человек или корова? Это все игрушки!
— Вылечим, Петрович! А иммунитет — способность организма противостоять болезни.
Тот тупо смотрел на профессора, не понимая этой простой фразы.
— Например, оспа. Когда мы прививаем вакцину оспы человеку, он уже не болеет этой болезнью. Мы говорим — у такого человека иммунитет против оспы. Понятно?
— Прежде и без иммунитета рыба не дохла, а теперь и с вашим иммунитетом подыхает, а все… Да что говорить!..
Я смотрел на профессора, ожидая, что тот ответит Петровичу резкостью, но он лишь укоризненно покачал головой.
В эту минуту мы проезжали село, и какая-то глупая кошка перебежала нам дорогу.
— Дави ее, дави! — заорал Петрович, но шофер сбавил скорость, и кошка спаслась.
— Эх ты! Добрая душа! — зарычал палач на шофера. — А она, проклятая, несчастье приносит!
Ох как я сейчас ненавидел этого выродка! Я внимательнее присмотрелся к нему и подсознательно, каким-то шестым чувством, ощутил, что прозвище палача дал ему недаром. Во всем его облике было нечто от палача. «Интересно бы познакомиться с его биографией, — подумал я, — посмотреть анкету».
Вскоре мы прибыли в большой город. Я впервые увидел Днепр, гидроэлектростанцию, желтую тучу над металлургическими заводами.
Сперва мы ехали по новому городу. Шофер сказал, что город как будто прибран к празднику; так казалось, верно, потому, что все дома были новые, большие, красивые, а улицы широкие, чистые, с яркими витринами магазинов. Палач что-то недовольно буркнул, я промолчал. По мне — не было бы только на улицах собак, а возле кинотеатров — мальчишек без галстуков и с мокрыми покрасневшими носами.
