Согласно сделанному здесь предположению, энергия пучка света, вышедшего из некоторой точки, не распределяется непрерывно во всё возрастающем объеме, а складывается из конечного числа локализованных в пространстве неделимых квантов энергии, поглощаемых или возникающих только целиком.
Согласно его биографу Уолтеру Айзексону, это было «самое революционное предложение из всех, которые Эйнштейн когда-либо написал». Но даже после такого блестящего прорыва к истине некоторые детали его новой физической реальности оставались неясны. Незадолго до смерти Эйнштейн откровенно признал, что после пятидесяти лет работы над этой темой он так и не приблизился к пониманию того, что же эти «световые кванты» из себя представляют.
За свою вторую работу – о «вычислении истинных размеров атома» – Эйнштейн наконец-то удостоился докторской степени. Но все-таки она была написана с явной академической целью и, в сравнении с другими работами этой серии, казалась относительно неброской. Третья же работа посвящалась изучению броуновского движения частиц на основе статистического анализа и подтверждала, что атомы и молекулы действительно существуют. До появления этого труда об их существовании подозревали многие, но убедительных, поддающихся наблюдению доказательств не предлагал никто.
И, наконец, в четвертой работе «чудесного» 1905 года Эйнштейн формулировал свою Специальную теорию относительности. В письме Габихту он описывает ее как «всего лишь грубые наброски на определенную тему», в которых он рассматривает электродинамику движущихся тел и «предлагает модифицировать теорию пространства-времени». Трудно представить более хладнокровный и сдержанный способ заявить о том, что ты готов фундаментально изменить представление человечества об устройстве Вселенной.
В процессе написания этой работы он и поставил несколько умозрительных экспериментов, о которых мы уже упоминали выше. Пытаясь в воображении догнать луч света, Эйнштейн осознал, что как только он достигнет одной с лучом скорости, свет для него остановится – точно так же, как поезд, несущийся в одном направлении и на одной скорости с поездом, в котором едем мы сами, при взгляде из окна покажется нам неподвижным. Теория Максвелла, однако же, таких выводов делать не позволяла, и Эйнштейн решил, что этому явлению должно быть иное, альтернативное объяснение. Точно так же, рассматривая ситуацию с поездом, в который ударила двойная молния, он пришел к выводу о том, что одно и то же событие может выглядеть по-разному в зависимости от позиции наблюдающего.
