Я сразу смекнул, в чем дело. Сегодняшний обед ознаменовывал первый официальный выход в свет моих родителей после того, как мать отбыла заключение. После ее возвращения никто никуда не приглашал моих предков, поэтому они сами приняли меры и продемонстрировали силу духа королевских мороев. Дескать, что ни говори, а Натан и Даниэлла Ивашковы – превосходное общество! Это негласное утверждение распространялось и на меня: родители постоянно напоминали о «важном поручении», которое я выполняю. Моя связь с Джилл и ее местопребывание являлись строжайшим секретом (его детали я хранил в тайне и от родителей), но про работу Сони над вакциной я мог говорить свободно – и каждому хотелось узнать подробности.
Я объяснял все, используя ненаучные формулировки и избегая некоторых моментов. По-моему, всех моя речь впечатлила, в особенности – маму и отца, но я почувствовал облегчение, когда внимание гостей переключилось на другие вопросы. Обед закончился политическими разговорами, которые меня заинтересовали, и светскими сплетнями, вызвавшими у меня зевоту. Я никогда не увлекался этой стороной жизни, даже до тех событий в Палм-Спрингсе, которые изменили мою жизнь. Меня не волновали ни результаты партий в гольф, ни повышение по службе, ни ближайшие даты дворцовых приемов. Не забывая про сыновние обязанности, я продолжал вежливо улыбаться и, чтобы утешиться, пил великолепное вино. К моменту ухода последнего гостя я не сомневался в том, что мы покорили здешнее общество и Даниэлла Ивашкова снова будет принята в высшем свете, куда она так рвется.
– Ты имел большой успех, – вымолвила она со вздохом, усаживаясь на козетку с недавно перетянутой обивкой.
– Ты хорошо держался, Адриан, – добавил отец. По его меркам он отвесил мне настоящий комплимент. – Теперь у нас стало немного меньше проблем.
Я допил портвейн, который подали к десерту.
– Я бы не сказал, что отсутствие приглашения на ежегодный летний чай у Шарлин Бадики является серьезной проблемой, но если я чем-то могу помочь, то я – к вашим услугам.
– Вы оба существенно уменьшили тот урон, который нанесли семье. Будем надеяться, что ничего не изменится в худшую сторону, – отец встал и потянулся. – Мне пора. Я отдохну у себя в комнате. Увидимся с вами обоими завтра.
Спустя минуту после того, как дверь за ним закрылась, до моего пропитанного вином мозга дошел реальный смысл его слов.
– К себе в комнату? Разве это и не твоя комната тоже?
Моя мать, по-прежнему свежая и прекрасно выглядевшая, изящно сложила руки на коленях.
