Но милиционер не успокаивался.
– Это инкассатор?! – захохотал милиционер, глядя на покрасневшую Аллочку с растрепанными волосами, в распахнутой блузке и истомленными от страсти глазами, но цепко держащую в изящных пальчиках банковский мешок с деньгами.
– Я тобой и твоей кралей сейчас займусь!!! Бах! Бах!!!
Вспоминая это, Аллочка уже не плакала, пряча слезы, а прыская смешком, что тотчас заметила бабушка.
– Чему ты там смеёшься, Аллочка? – спросила её бабушка.
Аллочка отмахнулась и подошла к готовому воздушному платью. Приподняла его над собой, любуясь праздничным платьем Марины. И тут вдруг, заметив на замершую на балконе дочь, обрадовалась. Она решительно произнесла:
– Да, хороший он был человек, Виктор! Царство ему Небесное! Мариночка! Прилетела?
– Мариночка прилетела? Значит, все хороню! – сказала бабушка.
– Ну, покажи аттестат! – обрадовалась Аллочка. Марина отдала аттестат маме, а сама подошла к платью, белоснежному, как подвенечное.
– Какое красивое платье!!! – единственное, что она смогла выдохнуть от счастья, зарывшись лицом в его воздушные складки, как в снег.
Мариночка в этом платье была очаровательна! Ей казалось, что красота этого платья как-то особенно слилась с её юностью, так, что она, все время спохватываясь, словно «притормаживала» свои чувства радости и счастья. Особенно в танцах на выпускном балу, чтобы не взлетать и тем более – не улетать. Так она была счастлива на своем первом балу. Эта ночь превратила весь Ругачёво в праздник. Прекрасный выпускной бал! Наступившая июньская жара вскоре вытолкнула ребят на улицу из душного актового зала. И они, не сговариваясь, разом побежали наперегонки к реке, чтобы подышать вечерней прохладой. И с ними Марина. Но она просто взлетела в белом своем платье. И поплыла белеющим облачком над засыпающим Ругачёво, а белый шелковый шарфик развевался как крылья. Она, опережая всех, летела к реке. Пробежала по воде босиком с туфельками в руках, легко касаясь на лету ступнями еще ледяной воды. И вдруг она услышала доносящийся издалека едва уловимый крик о помощи. Это кричал какой-то мужчина.
Марина полетела на крик. В ту сторону, за полями на левом берегу Дурача, где Дурные болота, так их все называли в Ругачево. Место мрачное, куда им всем, ругачёвским ребятишкам, с детства запрещали ходить родители. А чтобы отпугнуть от попыток забрести в это опасное место, какие только ужасы о нем не рассказывали. Мариночке стало страшно, и в первое мгновение сработал внушенный с детства запрет – строгое «туда – ни-ни!» Но умоляющий крик о помощи раздался еще раз именно оттуда. И уже низко, задевая придорожные камушки, она летела туда, откуда доносился крик о помощи. Ей стало страшно, что она просто не сможет долететь, потому что её душевное состояние становилось далеким от еще недавно переполнявшего ее счастья. А летала она только, когда поднимала её неведомая волна радости. Марина представила, что просто плюхнется в болото и сама не сможет взлететь и тем более помочь попавшему в беду человеку.
