– Куда, на ночь-то глядя? – удивилась она. – Назад не пущу, даже не стучите…
– А нам и не надо, мы через форточку! – объяснил Петрович опешившей старушке.
Обогнув общежитие, мы вскарабкались по лестнице, проходившей в метре от нашего окна. К счастью, форточка оказалась открытой. Включив свет, мы обнаружили на полу рядом с дверью… ключ. А открыв дверь, увидели бабу Грушу, не поленившуюся подняться на четвёртый этаж, чтобы проверить, всё ли с нами, охламонами, в порядке. Грустно взглянув на нас, она развернулась и побрела на свой пост.
Утром нас разбудил громкий стук в дверь. Зычный голосище коменданта общежития, майора в отставке, требовал немедленно явиться к нему. Не дожидаясь ответа, он, печатая шаг по паркету коридора, удалился.
Мы переглянулись: – И что это было?
А приподнявшись, с изумлением увидели разбросанные по полу мятые рубли.
– Кто это вчера деньгами разбрасывался? – удивился Петрович. – У нас в деревне такое только на свадьбе бывает…
Он подозрительно взглянул на меня: – Кузя, а ты куда вчера деньги спрятал?
– В носок! – смущённо признался я.
– Тогда понятно! – успокоился Петрович.
Наскоро приведя себя в порядок, мы через полчаса стояли перед светлыми очами отца-коменданта. Он поведал, как плохо мы обошлись со стендом основателя советского государства и с нескрываемым злорадством сообщил, что уже доложил о происшествии проректору института.
– Завтра к 10.00 к нему на ковёр! – многообещающе закончил комендант. – Думаю, речь пойдёт об отчислении из института! Свободны!
Мы с Петровичем выскочили из кабинета как ошпаренные.
– К Липатычу? – предложил я.
Петрович молча кивнул. Но приятеля в комнате не оказалось.
– К Володьке? – спросил Василий.
Теперь была моя очередь кивать.
– Каким ветром? – удивился шкодник. – А я как раз собирался к вам. Липатыч не рассказывал, как мы вчера погулеванили? Как сейчас помню, идёт он по коридору, двух подружек за талии обнимает, а у тех ноги на полметра над полом болтаются…
– Нету больше Липатыча! – вздохнул Петрович.
– Да что ты такое говоришь? – испугался Володька. – Ещё вчера был живее всех живых…
– Пропал куда-то! – поспешил пояснить я, заметив, что парень прямо-таки весь побелел. – Он, часом, домой не собирался?
– Не помню, – честно ответил Володька, добросовестно подумав минуту-другую.
– А как ленинский стенд обдирал? – грозно поинтересовался Петрович.
– Это помню! – потупился Володька. – Не пойму, что на меня нашло…
– Завтра у проректора поймёшь! – зловещим шёпотом пообещал я. – Нас к десяти утра на ковёр пригласили, всех четверых…
