Брови Лозинского удивленно поползли вверх.
— Но ведь у нас есть только одна квартира — наша.
— Я уже обо всем подумала. И если хочешь, могу объяснить тебе.
— Но не станем же мы это делать на твоей службе! Давай встретимся, поговорим, объяснимся.
— Может быть, ты и прав. Но это ничего не изменит. Я лишь только посвящу тебя в свои планы.
— Но ты можешь хотя бы мне сказать, где ты будешь ночевать сегодня?
— Это не твое дело. Я же не спрашивала тебя, где ты ночевал после прилета из Варшавы.
— Я тебе все-таки сказал об этом.
— Может, и зря, — надула губы Оксана и со злостью хлопнула папкой с документами по столу.
Валерий Дубровский, наблюдавший до этого всю эту сцену через стеклянную перегородку, понял, что самое время вмешаться. Он вышел в общий зал и деланно-веселым голосом окликнул Оксану.
— Извини, но тут мне звонят по одному делу, и только ты можешь ответить.
— Пусть перезвонят мне попозже, — ледяным голосом ответила Лозинская.
Виктор сделал вид, что ужасно рад встрече с Валерием Леонидовичем Дубровским.
— О, простите, я сразу не заметил, что вы на своем месте. Вот, зашел проведать жену, — и он виновато покосился на огромный букет.
Валерий сделал вид, что не знает о его размолвке с Оксаной.
— Простите, но звонок в самом деле очень срочный.
— Я же сказала, пусть перезвонят мне попозже!
Валерий Дубровский понял, что его вмешательство сейчас не приведет ни к чему хорошему, и оставил разбираться Оксану с мужем наедине. Другие сотрудники бюро делали вид, что ужасно заняты работой, хотя все напряженно вслушивались в разговор между мужем и женой.
— В конце концов, я должен с тобой поговорить, — зашептал Виктор, чувствуя, что все внимание в бюро приковано к нему.
— Это что, приказ? В конце концов, мы с тобой расстались, и ты не имеешь права командовать мной, — Оксана присела на корточки и принялась доставать с книжной полки одну папку за другой — так, чтобы ее муж понял, что она не хочет разговаривать больше.
— Ну так как же? — настаивал он.
— Хорошо. Если ты так хочешь, я тебе скажу: можешь оставить себе всю аппаратуру, а мне нужно забрать часть мебели, посуду, которую, кстати, купила я сама на свои деньги, и ни одна из этих тарелок не занесена в твой дурацкий список.
— Я люблю тебя, — жалобно сказал Виктор, усаживаясь на корточки рядом с Оксаной.
Та отодвинулась чуть в сторону.
— Я уже не раз это от тебя слышала.
— Но я обещаю тебе.
— Это не обещание, это угроза. Я уже сыта твоей любовью по уши.
