– Но он ведь сделал и исключения…
– Да, но для кого? Для правящих христианских просвещенных домов, для франков.
Но и это возможно только в самых крайних случаях! – Константин мерил покои нервными быстрыми шагами.
– Брат, прошу, успокойся. Нам нужна сила Руси. – Василий остановил Константина и заглянул ему в глаза. – Пусть мы сейчас ищем помощи у варварской, языческой страны, но эта страна сильна, воины русские страха не ведают. Если согласится великий князь русский Владимир нам помочь – будет спасена Византия… Мы будем спасены… Да и сам ты все это знаешь, от других помощи мы не получим…
– Это правда – велика храбрость русских воинов. Дадим согласие на брак, получим помощь…
– …получим помощь… А затем поставим условием, чтобы Владимир прибыл в Константинополь, принял крещение и женился на нашей сестре по христианскому обряду…
– И если здесь, из наших рук, князь примет крещение, то Русь…
– …будет под нашей рукой…
– …и ее войско, ее богатства…
– …а потом ведь всякое может случиться…
– …князь может отказаться от крещения…
– …и тогда наш договор потеряет силу…
– …и даже если он крестится и женится на Анне по христианскому обряду…
– …то потом всякое может случиться…
Как всегда, венценосные братья понимали друг друга с полуслова…
Русская земля… Византия… 987–988 годы по РХ
Великий князь русский Владимир, верный своему слову, помог Византии. Русская дружина в шесть тысяч воинов встала на защиту Константинополя.
Эта своевременная, судьбоносная, мощная помощь, дала Василию II то, чего он так страстно желал – мятежные войска узурпатора Варды Фоки были разбиты, а сам он умер в разгар битвы.
Армия мятежников провозгласила императором выпущенного из темницы Варду Склира, и он пошёл на соглашение с Василием II – старый мятежник сложил оружие и покорился императорам. Соправители Василий II и Константин VIII остались у власти.
Приняв помощь от Владимира и получив желаемое, братья-императоры не торопились выполнить свою часть договора.
Владимир не удивился: хитрость византийского двора была известна всему миру, а уж когда дело касалось замужества порфирородных принцесс, тут вообще все становилось крайне неоднозначным и туманным. Даже самые влиятельные христианские государи подолгу добивались чести породниться с Византийской империей, а Владимир был язычником.
Но как же честь, как же слово императорское?
Разве они уже не имеют веса и значения?
В другое время Владимир, не раздумывая, двинул бы войско на нарушивших договор василевсов и сам бы выступил впереди него.
