Повернувшись, она посмотрела на Флинна:
– Вы можете себе представить, как изумлены были первые зрители этого великолепия? В те времена это, наверное, было пиком технологических достижений…
Внезапно она осознала, что сжимает руку Флинна.
– Простите, я увлеклась, – пробормотала она, отпустив ее.
Его губы дернулись.
Нет, она вовсе не хотела его насмешить. Она хотела произвести на него впечатление.
Она указала ему на глокеншпиль:
– Почему эта ратуша еще называется новой? Она же готическая…
Флинн развернул ее на девяносто градусов.
– Ой! – воскликнула она. – Это, должно быть, Старая ратуша. Она определенно построена раньше, чем та.
– Ну, что вы думаете обо всем этом? – спросил Флинн.
Эдди не поняла, действительно его интересует ее мнение или он просто над ней смеется.
– Я до сих пор не верю своим глазам, – ответила она, глядя на Старую ратушу. – Ой, – добавила она, почувствовав щемящую боль в груди. – Я забыла.
– Забыла что?
– Что на носу Рождество.
– Эдди, повсюду праздничные украшения, не говоря уже об огромной елке возле Новой ратуши. Как можно о таком забыть?
Эдди небрежно пожала плечами:
– Последняя неделя прошла в суматохе.
Из-за продажи Лорна-Лиз и подготовки к поездке она совсем забыла о предстоящем празднике.
Это будет ее первое Рождество вне дома. Первое Рождество без отца.
Боль в груди усилилась.
Будь ее отец сейчас жив, они бы вместе собрали свою старую искусственную елку и украсили ее разноцветными шарами, алюминиевыми колокольчиками и мишурой. Она бы приготовила рулет с индейкой и…
Погруженная в свои мысли, она вздрогнула, когда Флинн коснулся ее руки.
– Где вы только что были?
В его взгляде было столько теплоты, что ее боль начала утихать. Точно такое же выражение лица у него было, когда она спросила его, знает ли он, что значит чего-то сильно желать.
– Это будет мое первое Рождество без отца.
– Я сожалею о вашей потере.
– Я стараюсь не думать об этом, – ответила Эдди, уставившись на огромную елку, украшенную гирляндами и игрушками. – Я рада, что проведу это Рождество вне дома.
Флинн понимающе кивнул.
– Ваши родители живы? – спросила она.
– Мой отец умер.
При виде мрачной тени, промелькнувшей в глубине его глаз, у нее снова защемило сердце.
– Мне жаль.
Он засунул руки в карманы пальто.
– Это произошло уже давно.
– А с матерью вы часто видитесь?
– Мы с ней отдалились друг от друга.
Нахмурившись, Эдди тоже засунула руки в карманы.
– О. Мне жаль.
Ей не следовало его расспрашивать.
Флинн небрежно пожал плечами, словно ему было все равно, но Эдди не поверила ему ни на секунду.
