— Это вполне приличный экземпляр аммонита, — сказал он, молясь в душе, чтобы Конвери было достаточно столь поверхностной идентификации образца.
Конвери кивнул головой.
— Возраст?
— Что-то около двухсот пятидесяти миллионов лет. Трудно сказать точно: я не знаю, где был найден этот экземпляр.
— Благодарю. — Конвери взял у него окаменелость и спрятал в карман. Его умные голубые глаза замигали, и Бретон внезапно понял, что взаимоотношения Конвери с тем другим Джоном сложные и нелегкие. — Знаете что, Джон?
— Мм?.. — «Интересно, — размышлял Бретон, — почему он с таким упорством пользуется моим именем?»
— Сдается мне, что вы худеете.
— Это очень мило с вашей стороны, что заметили. Здорово отбивает охоту, когда человек неделями голодает без каких-либо видимых эффектов.
— На глаз вы потеряли семь-восемь фунтов.
— Действительно, почти столько, и чувствую себя значительно лучше.
— А мне кажется, что вы лучше выглядели прежде, — задумчиво сказал Конвери. — Теперь у вас такое усталое лицо.
— Потому что я устал. Вот и устроил себе свободный день, — засмеялся Бретон, и Конвери засмеялся тоже.
Внезапно Джек вспомнил о кофе.
— А может, вы рискнете выпить чашку кофе моего приготовления? Кэт пошла за покупками.
— А где миссис Фиц?
Бретон ощутил пустоту в голове, но сразу же понял, что миссис Фиц ведет в доме хозяйство.
— Мы дали ей несколько дней отпуска, — сказал он небрежно. — Она тоже имеет право иногда отдохнуть.
— А из этого следует, что я должен буду рискнуть!
Конвери толкнул дверь, ведущую в кухню, и пропустил Бретона вперед. Готовя кофе, Джек думал о том, что если они в приятельских отношениях, то должны взаимно знать свое отношение к сливкам и сахару, поэтому он схитрил, поставив на стол и то и другое. Обычные домашние дела подействовали на него успокаивающе. Может, он напрасно так испугался этого визита? Даже если бы в эту минуту вернулась Кэт, не произошло бы ничего, что могло бы показаться Конвери странным, а Джон Бретон должен был отсутствовать еще минимум три часа.
Бретон пил черный кофе, такой горячий, что его поверхность покрывала серая дымка пара. Конвери добавил в чашку сливок, а сахар не положил; отхлебывая кофе с выражением видимого удовольствия, он говорил о метеоритном дожде, который превратил ночное небо в парад фейерверков. Удовлетворенный тем, что предмет дискуссии дает ему равные шансы со всеми другими жителями Времени В, Бретон активно поддерживал эту тему.
— Ну, к делу, — сказал наконец Конвери, покончив со второй чашкой кофе. — Мы, слуги закона, не можем болтаться без дела. — Он встал и положил свою чашку в раковину.
