И он хотел, чтобы его Иоанне
Те ж почести воздали англичане,
Чтобы Бедфорд и влюбчивый Тальбот,
Шандос и весь его безбожный род
Поверили, что грозная девица –
Карающая Божия десница.
Чтоб этот смелый план его прошел,
Бенедиктинца он себе нашел,
Но не из тех, чьи книжные громады
Всей Франции обогащают склады,
А мелкого, кому и книг не надо,
Когда латинский требник он прочел.
И брат Лурди
{75}, слуга смиренный Богу,
Снаряжен был в далекую дорогу.
На вечно мрачной стороне луны
Есть рай, где дураки расселены
{76}.
Там, на откосах пропасти огромной,
Где только Хаос, только Ночь и Ад
С начала мироздания царят
И силою своей кичатся темной,
Находится пещерная страна,
Откуда благость солнца не видна,
А виден, вместо солнца, свет ужасный,
Холодный, лживый, трепетный, неясный,
Болотные огни со всех сторон,
И чертовщиной воздух населен.
Царица-Глупость властвует страною:
Ребенок старый с бородой седою,
Кося и, как Данше, разинув рот
{77},
Гремушкой вместо скипетра трясет.
Невежество – отец ее законный,
Ведь глупый род ее под сенью тронной:
Упрямство, Гордость, Леность и затем
Наивность, доверяющая всем.
Ей каждый служит, каждый ей дивится,
И мнит она, что истинно царица.
Но это лишь беспомощная тень
Владыки, погрузившегося в лень:
Ведь Плутня состоит ее министром,
Все делается этим другом быстрым,
А Глупость слушается целый день.
И ко двору ее собрал он скопы
Тех, что умеют делать гороскопы,
Обманывающихся каждый час,
И простаков, и жуликов зараз.
Алхимиков там повстречаешь тоже,
Что ищут золота, а без штанов,
И розенкрейцеров
{78}, и всех глупцов,
Для богословья лезущих из кожи.
Толстяк Лурди для этих всех чудес
Был выбран посреди своих собратий.
Когда закрыла ночь чело небес
Завесою таинственных заклятий,
В рай дураков
{79} на легких крыльях сна
Его душа была вознесена.
Он удивляться не любил некстати
И, будучи уже при том дворе,
Все думал, что еще в монастыре.
Сперва он погрузился в созерцанье
Картин, украсивших святое зданье.
Какодемон, воздвигший этот храм,
{80}Царапал для забавы по стенам
Наброски, представляющие верно
Нелепость, сумасбродство, планов тьму,
Задуманных и выполненных скверно,
Хоть «Вестник»
{81} хвалит их не по уму.
В необычайнейшем из всех музеев,
Среди толпы плутов и ротозеев
Шотландец Лоу прежде всех поспел;
Король французов новый, он надел
Из золотой бумаги диадему.
И написал на ней свою систему
{82};
И не найдете вы руки щедрей
В раздаче людям мыльных пузырей:
Монах, судья и пьяница отпетый
Из алчности несут ему монеты.
Какое зрелище! Одна из пар –
