На выбор, в тех, кто в трепете бежит.
Тальбот, любовной негой опьяненный
И без ума от госпожи Луве,
С ней лежа головою к голове,
Услышал боя грохот заглушенный.
Он, торжествуя, молвит про себя:
«Конец! Владею Орлеаном я!
Амур, – он шепчет в радостной гордыне, –
Перед тобою падают твердыни!»
Надежды преисполненный Тальбот
Целует госпожу Луве, встает,
Торопится одеться и, надменный,
Выходит, чтоб взглянуть на город пленный.
Тальбот всегда, на случай спешных дел,
Оруженосца при себе имел;
Тот верный, храбрый и любезный воин,
Хранивший плащ, копье и самострел,
Был господина своего достоин.
«Товарищи! Победа! Город пал!» –
Вскричал Тальбот. Но сразу замолчал:
К нему не бритты верные, а Дева
Несется на осле, дрожа от гнева;
Французы ломятся чрез тайный ход;
Был потрясен и задрожал Тальбот.
Французы восклицают: «Карлу слава!
Вперед! Руби налево и направо!
Гасконцы, пикардийцы, где вы там?
Бей, режь, стреляй! Пощады нет врагам!»
Тальбот, как только поборол смущенье
И первое осилил впечатленье,
Сопротивляться до конца решил.
Так, в луже крови, из последних сил,
Эней отстаивал родную Трою.
Тальбот был равен этому герою:
Британец он, и с ним помощник был,
Они б не испугались всей вселенной.
Лицом к лицу с отвагой неизменной.
Они французов отразить хотят,
Но тех растет за рядом новый ряд,
И им Тальбот победу уступает.
Сдается он, но чести не теряет.
Иоанна и бастард героя чтят,
И, рыцарю сказав по комплименту,
Отводят президентшу к президенту.
Тот простодушно счастлив тем, что с ней:
Не ведать ничего – удел мужей.
Луве не знал до окончанья жизни,
Чем госпожа Луве была отчизне.
Рукоплескал вверху Денис святой;
Святой Георгий был объят тоской;
Осел ревел пронзительно и гордо,
Вселяя трепет в воинов Бедфорда;
Героем Карл Седьмой себя считал
И в городе Агнесе ужин дал,
И в ту же ночь стыдливая Иоанна,
Осла спровадив в райские хлева,
В положенном обете постоянна,
Сдержала слово перед Дюнуа.
А брат Лурди направо и налево
Еще кричал: «Она всем девам дева!»
