Стихотворения | страница 24



«Не верю в бога и судьбу. Молюсь прекрасному и высшему…»

Не верю в бога и судьбу. Молюсь прекрасному
   и высшему
предназначенью своему, на белый свет меня явившему.
Чванливы черти, дьявол зол, бездарен бог —
   ему неможется.
О, были б помыслы чисты! А остальное все приложится!
Верчусь, как белка в колесе, с надеждою своей
   за пазухою,
ругаюсь, как мастеровой, то тороплюсь, а то запаздываю.
Покуда дремлет бог войны — печет пирожные
   пирожница…
О, были б небеса чисты, а остальное все приложится.
Молюсь, чтоб не было беды, и мельнице молюсь,
   и мыльнице,
воде простой, когда она из крана золотого выльется,
молюсь, чтоб не было разлук, разрух, чтоб больше
   не тревожиться.
О, руки были бы чисты! А остальное все приложится.

Песенка про маляров

Уважайте маляров,
как ткачей и докторов!
Нет, не тех, кто по ограде
раз мазнул и — будь здоров.
Тех, кто ради солнца, ради
красок из глубин дворов
в мир выходит на заре:
сами в будничном наряде,
кисти — в чистом серебре.
Маляры всегда честны.
Только им слегка тесны
сроки жизни человечьей,
как недолгий свет весны.
И когда ложатся спать,
спят тела, не спится душам:
этим душам вездесущим
красить хочется опять.
Бредят кистями ладони,
краски бодрствуют, спешат,
кисти, как ночные кони,
по траве сырой шуршат…
Синяя по окнам влага,
бурный оползень оврага,
пятна на боках коров —
это штуки маляров.
Или вот вязанка дров,
пестрая, как наважденье,
всех цветов нагроможденье:
дуба серая кора,
золотое тело липы,
красный сук сосны, облитый
липким слоем серебра…
Или вот огонь костра…
Или первый свет утра…
Маляры всегда честны.
Только им слегка тесны
сроки жизни человечьей,
как недолгий свет весны.
И когда у них в пути
обрывается работа,
остается впереди
недокрашенное что-то,
как неспетое — в груди…
Уважайте маляров —
звонких красок мастеров!
Лейтесь, краски,
пойте, кисти,
крась, маляр,
и будь здоров!

Свет в окне на улице Вахушти

Кружатся тени, кружатся тени.
Они — как бабочки в тишине.
Чернеют тени ночных строений,
и только тени — в ночном окне.
Кружатся тени за занавеской,
то врозь, то снова — совсем одно
плечо мужское и профиль женский —
как два актера в немом кино.
На фоне спящего, городского,
всему обычному вопреки,
так четок профиль лица мужского,
так плавен контур ее руки…
…С утра обычно в дела и будни
уйдут, похожи на всех других,
а тут как будто
   муссон попутный
струится в их
   парусах тугих.
Две тени кружатся, крылья сливши
к неведомым берегам гребя…
Который век, никому не слышны,
играют тени самих себя.
И в белом свете, в окно идущем