Добралась я быстро, Марина и сама только-только порог квартиры переступила, а тут мы (я и Антоша), голодные, холодные и нуждающиеся в сочувствии.
Вечер пятницы удался на славу, мы хорошенько отметили свободу от мужского самодурства, поговорили за жизнь, и, наконец, Маришка начала клещами тянуть из меня информацию.
– Ты какая-то затюканная. – Сделала она нехитрый вывод и скривила губы, намекая, что пора колоться.
– Не спорю. – Изо всех сил держалась я за свой секрет.
– И что, совсем не тянет поделиться?
– А если нечем?
– Тогда я лошадь Пржевальского!
Я так и знала, что в глубине души Маринка конь, но говорить этого вслух не стала, спряталась за текущими проблемами.
– Работа, Марина, работа. Меня ведь муж не обеспечивает. Это ты у нас птичка вольная: хочу – работаю, хочу – не работаю, а у меня такого выбора нет.
– Так сейчас сказала, словно это я тебя под твоего рогатого толкала.
– Не спорю. – Снова заартачилась я и включила старую песню.
– И зря ты говоришь, что я вся такая свободная. – После примерно пятиминутного обдумывания впилась в бой Маринка. – Ничего подобного. Знаешь, чего мне стоит каждый раз уговаривать зайчика тратиться? Нет? Вот и молчи тогда. Я сама на себя зарабатываю.
Если бы я не была пьяна, то обязательно бы посмеялась (не пойму никак, чего меня так развезло, вроде как всегда… наверно от стресса).
– Да у тебя пижама стоит больше месячного заработка!
– Да ладно, – махнула она рукой, цепляясь за мою сорочку, которая стоит ничуть не меньше, – как будто я не знаю, сколько ты выложила за свою. Кстати, тебе что на Новый год дарить?
И что ей этот Новый год, я и в старом не разобралась, а она всё туда же. Вот, что значит, за правильного мужика зацепиться, о будущем думать можно, не то, что я, ещё восемь месяцев буду выплачивать злосчастный кредит.
– Ничего не дари, позови в гости.
– Как только, так сразу… если мы сами никуда не пойдём, у зайца в последнее время много странных знакомых, которые так и норовят его у меня свинтить. Но я не сдаюсь. А ещё, представляешь, – Маринка чуть слюной не подавилась, от резко стукнувшей в голову мысли, – Ляльке моей, в сад, на детский утренник отстегнуть три тысячи надо. ТРИ ТЫСЯЧИ. Нет, ну ты представляешь, они наверно «Шапито» в полном составе пригласить хотят, не иначе. Бюрократы хреновы!
И тут я опала, нет, не просто опала, а реально рухнула на пол, больно ударившись коленями.
– Нет, – прорычала я, вспоминая о детском утреннике, – я же совсем забыла!
