Публикаторы, трудившиеся над разбором французского чернового наброска письма, в одной фразе сделали две ошибки. Печатают:
L’idee de pouvoir un jour avoir
Un coin de terre en Crimee
Переводят соответственно: «Мысль о том, что когда-нибудь у меня будет клочок земли в Крыму».
Ошибка первая, «пувуар – авуар», случайная внутренняя рифма, стилистическая погрешность, в прозе недопустимая.
Ошибка вторая, «в Крыму», не читается. На том же месте предлагались Молдавия, Подолия, Одесса, и еще, кажется Эстляндия…
Между тем, географический спор проясняется без особых усилий. Следовало лишь сообразоваться с обычаями того времени. В письмах, написанных по-французски, русские имена, фамилии, наименования сел и городов почти всегда вписывались по-русски. Так и в данном случае. Название – единственное слово во всем тексте написано не по-французски. Да еще и в сокращении.
В начале слова оставлены только согласные буквы. Таким способом обозначено «Првб-режie». Речь идет о правобережье Днепра, где и находилось родовое имение Воронцовой «Мошны».
Так как никакого отношения к Правобережью Собаньская не имела, остается единственный возможный адресат – Воронцова.
Прочесть слово, стоящее на месте мнимого «pouvoir», долгое время не удавалось. Относительно легко было заменить «maison» на «domain», «decide» на «de ren‹ouvelle». Когда прояснился общий смысл письма, наконец удалось разобрать, что же написано на месте «de pouvoir». Прочиталось «de s’epanouir».
Представляем сделанный заново перевод. В нем отражены изменения, обусловленные обращенностью не к Собаньской, а к Елизавете Ксаверьевне Воронцовой.
Вот что поздней осенью 1832 года позволил себе Пушкин, при живой жене, после полутора лет законного брака:
Сегодня – девятая годовщина дня, когда я впервые увидел вас.
День Св‹ятаго› В‹икентия› обновил всю мою жизнь.
Чем более размышляю о сем, тем яснее постигаю, что моя судьба неотъемлема от вашей. Я был рожден, чтоб вас любить и следовать за вами.
Все иные чаяния с моей стороны оказываются глупостью или ошибкой. Вдали от вас мне остаются лишь сетования о блаженстве, коим я не сумел утолиться.
Рано или поздно суждено, что я внезапно отрину все и явлюсь, дабы склониться перед вами.
Замысел – достичь когда-нибудь избытка, затем, чтоб обрести уголок земли на Правобережии, вот что мне по душе, вот что оживляет меня среди безумных мрачных сожалений. Там мог бы я, придя на поклонение, бродить вокруг ваших владений, нечаянно вас встретить, украдкою увидеть вас…
