– Вы считаете, что у нас недостаточно сил контролировать это? Вполне достаточно, господин президент. С вашей стороны вполне достаточно военных миссий. Сейчас их шестнадцать, они отлично взаимодействуют с нашими комендатурами. Свободно перемещаются по всей Германии. Мы не препятствуем их перемещению. Война в Европе закончена. Осталось вывести из Франции двадцать две уже разоружённых немецких дивизии и закончить демонтаж линии Мажино. Нет никакой надобности в дополнительных силах. Мир в Европе установлен надолго и всерьез. Как в старые добрые времена, когда в Европе ни одна пушка не могла выстрелить без разрешения России. Кстати, в Гамбурге погружено первое судно, на котором мы начали возвращать вашу технику, полученную по программе лендлиз. Это в основном грузовики.
Рузвельт немного поморщился и переключился на общеполитические темы, развивая свои предложения относительно Организации объединённых наций. Сталин охотно включился в эту игру и стал развивать мысль о мирном сосуществовании государств с различным государственным строем. В конце переговоров президент сказал ключевую фразу:
– Мы успешно налаживаем программу строительства нового флота, так как война в Европе закончилась, у нас стало гораздо больше возможностей показать Японии её место в мире.
Когда президент вышел, Сталин попросил меня позвонить Черчиллю и сообщить об этом. Черчилль сказал, что президент ещё в Лондоне говорил, что если их войска не пустят в Европу, то все договорённости будут аннулированы.
– Так что, сэр Эндрю, вы были правы тогда, на файф-о-клок у короля. Войну с Японией придётся заканчивать нам с вами. Боже, сохрани хорошую погоду на Чукотке!
Я передал его слова Сталину.
– Англо-американский союз лопнул, как мыльный пузырь! – удовлетворённо сказал Иосиф Виссарионович.
Дальнейшие переговоры, в общем формате, были скучные и неинтересные. США усиленно напирали на имеющиеся разногласия в политическом устройстве Советского Союза, которые мешают восприятию СССР как дружественной страны в США. На что Сталин ответил, что в течение нескольких десятилетий это не мешало активному сотрудничеству между нашими странами. Споры между политиками явно не нравились американским военным. Начавшаяся битва за Гуадалканал шла с переменным успехом, и они надеялись на вступление в войну СССР, но это на глазах у них становилось всё менее возможным.
– Если США, в вашем лице, господин президент, будут продолжать попытки вести переговоры в таком ключе, то я не уверен в том, что СССР станет поддерживать ваши устремления на Тихом океане, – тихо произнес Сталин.
