Но по-прежнему ничего не произошло. И Керин видел лишь бесконечные воды, а над ними монотонный танец блуждающих огоньков.
Керин, тем не менее, хорошо знал, будучи верным сыном Церкви, действенность молитвы. И теперь он начал, как следствие, молиться блуждающим огонькам, поскольку те могли, как рассудил он, являться божествами в этом весьма гнетущем месте. И Керин испытал значительное облегчение, когда после пары молитв некоторые из этих парящих огней поплыли к нему. Но его удивление еще более усилилось, когда он увидел, что каждая из «кладбищенских свечек» представляет собой живое существо, во всем похожее на крошечную фосфоресцирующую девушку, кроме головы ящерицы.
— Какова ваша природа? — спросил Керин. — И что вы делаете в этом холодном и темном месте?
— Если б мы ответили на любой из этих вопросов, — сказала одна из маленьких страшилок пронзительным голоском, будто разговаривал сверчок, — для вас это было бы хуже всего.
— Тогда, пожалуйста, не отвечайте! Вместо этого расскажите мне, можно ли найти поблизости знания и истину, ибо именно их я и ищу.
— Откуда мы знаем? Мы попали сюда не по своей воле и не за тем, чтоб заниматься подобной роскошью!
— Тогда как отсюда выбраться?
Тут они все защебетали разом, порхая вокруг Керина и пища:
— Отсюда нельзя выбраться.
Керин не воскликнул в раздражении, как сделала бы Сараида: «Господи Иисусе!» Вместо этого он сказал:
— Боже мой!
— Да мы и не хотим покидать это место, — сказали маленькие женщины-ящерицы. — Эти воды удерживают нас здесь темной прелестью рока. Мы впали в постоянную немилость этих вод. И страх не позволяет нам их покинуть. Человеку не представить жестокость этих вод. А пока мы танцуем, мы все время думаем о тепле и еде, а не об этих водах.
— А что, у вас здесь нет ни еды, ни тепла, даже нет серы? Ибо я помню, что там наверху, в Пуактесме, наши священники обычно пугали…
— Нас больше не волнуют священники. Но своего рода бог обеспечивает нас предназначенной нам едой.
— Вот-вот, так-то намного лучше. Ибо, как я толь ко что говорил жене, после весьма тяжелого дня ужин — жизненно важный вопрос… Но кто этот бог?
— Не знаем. Мы лишь знаем, что у него девятнадцать имен.
— Мои дорогие дамочки, — сказал Керин, — ваша информированность оказывается такой ограниченной, а ваш блеск таким всецело материальным, что я не решаюсь спросить, не знаете ли вы, по какому поводу звучит тот далекий гонг, который я слышу?
— Звуки гонга означают, сударь, что предназначенная нам еда готова.
