–Не согласен! Я не согласен! – взорвался Славников. – Я не хочу привыкать к тому, что мне навяжут! Я хочу сам и единолично принимать решения. Я вижу эти стены каждый день, когда ухожу из дома и когда возвращаюсь. Мне не безразличен их цвет. Я хочу, чтобы он меня радовал! Вселял хорошее настроение. А он раздражает меня! Вы понимаете? Раз-дра-жа-ет! Как и всё вокруг!
–Галочка, что с ним? – испуганно спросила Людмила Борисовна, не отрывая взгляда от разъярённых глаз соседа.
–Не знаю… Наверное, уволили, – виновато пожала плечами жена.
–Ну ладно…– нерешительно начала соседка. – Вы тут сами как-нибудь разберитесь. А я лучше в другой раз зайду, – добавила она и юркнула на площадку, быстро прикрыв за собою дверь.
–Что с тобой? – вопросительно посмотрела на него жена.
–Ничего. Я просто…– начал Александр Иванович, но его тут же прервал телефонный звонок. Они смотрели друг на друга безотрывно. Ему хотелось сказать ей всё мысленно, перенести всю мешанину его мечущихся как дикие звери в запертых клетках чувств телепатически. Так, чтобы не было нужды произносить всё, что он думает вслух.
Ей больше всего на свете хотелось сейчас заглянуть внутрь него. И понять оттуда, изнутри: что же с ним происходит?..
Они кололи друг друга взглядом, а телефонный звонок равнодушно трезвонил на всю квартиру, не желая копаться в чужих мыслях, а лишь нагло разрывая их ход.
– Ну, теперь бери трубку, – вздохнул он.
–Да,– отрешённо ответила жена, будто её мечта сбылась и она только что побывала внутри Александра Ивановича, но ничего хорошего там не увидела. – Алё? – равнодушно повторила она. – Дашка?– обрадовалась Галина. – Да ты что?! Ты уверена?.. Не может быть! То есть, конечно, может, может! И должно! Но как-то неожиданно! Папе? Сейчас скажу! Ты ещё перезвонишь?..
–Шура, Шурочка! – опустила трубку Галина. – Она нас поздравляет! Ты станешь дедом, Шура! Дашка беременна! А я бабкой, ты это себе представляешь?!.. Ну что же ты здесь стоишь?..
Галина кинулась к нему и стала обжигать поцелуями его лицо, шею страстно, стремительно, словно боясь, что кто-то чужой и равнодушный к их счастью войдёт в их дом и разрушит колдовство этой минуты, принадлежащей только им двоим. Её тело так сильно загорелось желанием, будто они не виделись целую вечность. Она срывала с него шарф, стягивала пальто, волнительные движения её рук едва успевали за её мыслями. В этот момент ей было не сорок шесть, а только девятнадцать!
Она была без памяти влюблённой студенткой из архитектурного, как когда-то, лет двадцать семь назад, и никто бы не мог с этим поспорить.
