, которой значеніе состоитъ въ пропагандѣ, a достоинство опредѣляется тѣмъ, что и какъ она пропагандируетъ». Дальше онъ указываетъ и содержаніе этой проповѣди литературы, которая устами дѣятелей «должна проводить въ сознаніе массъ то, что скрыто передовыми дѣятелями человѣчества, раскрывать и пояснять людямъ то, что въ нихъ живетъ еще смутно и неопредѣленно». Таково же значеніе и интеллигенціи, къ которой Добролгобовъ относился скептически и отрицательно, сравнивая ее съ Обломовымъ, y котораго всегда къ услугамъ «300 Захаровъ».
Добролюбовъ ввелъ въ литературу народъ, въ которомъ онъ видѣдъ «воплощеніе всѣхъ своихъ высшихъ нравственныхъ идеаловъ» и «единственную надежду на возрожденіе общества» (г. Скабичевскій въ упомянутой біографіи). Но Добролюбовъ не былъ «народникомъ» въ современномъ смыслѣ. Ему была совершенно чужда мысль о бюрократической опекѣ, которая лежитъ въ основѣ современнаго народничества. Для него народъ былъ могучей силой, которая нуждается только въ свободныхъ условіяхъ для полнаго развитія и расцвѣта. Роль интеллигенціи и заключается, по его мнѣнію, въ выясненіи этихъ условій, a отнюдь не въ руководительствѣ, тѣмъ болѣе опекѣ надъ народомъ, какъ надъ какимъ-то несовершеннолѣтнимъ, котораго только предоставь самому себѣ, и онъ, Богъ знаетъ, что натворитъ.
Что касается различныхъ факторовъ, вліяющихъ на развитіе силъ народа, то Добролюбовъ стоялъ на той точкѣ зрѣнія, которая очень близка къ тому, что принято теперь называть доктриной экономическаго матеріализма. Въ замѣткѣ «Жизнь Магомета», «Первые годы царствованія Петра Великаго» и другихъ онъ проводитъ то положеніе, что личность всецѣло зависитъ отъ внѣшнихъ условій и обстоятельствъ, что историческіе дѣятели безсильны предъ общимъ ходомъ исторіи, если имъ не благопріятствуютъ обстоятельства и условія культуры. «Человѣкъ не творитъ ничего новаго, a только перерабатываетъ существующѣе». «Исгорическая личность, даже и великая, составляетъ не болѣе, какъ искру, которая можетъ взорвать порохъ, но не воспламенитъ камней и сама тотчасъ потухаетъ, если не встрѣтитъ матеріала, скоро загорающагося», a «этотъ матеріалъ всегда подготовляется оботоятельствами историческаго развитія народа, и, вслѣдствіе историческихъ-то обстоятельствъ, и являются личности, выражающія въ себѣ потребности общества и времени». To же повторяется имъ въ статьѣ «О степени участія народности въ развитіи русской литературы», въ замѣткѣ о Полежаевѣ, стихотвореніяхъ Плещеева и т. п. Чисто экономической стороны доктрины онъ не касался, предоставивъ ее ведѣнію болѣе свѣдущаго своего товарища, который и далъ ей въ общемъ обоснованіе, весьма близкое къ современному.
