«Стрижи» на льду | страница 24
Что было делать?
Ещё одна молния разорвала тучи где-то сбоку, над Волгой, и туда же переместился гром. Но он был такой силы, что даже пёс присел на задние лапы и поджал хвост, и опять детский рёв послышался из разбитого окна.
Егор посмотрел на стену своего дома. Дождь хлестал по её бетонным плитам, водосточная труба не справлялась с потоком воды с крыши, вода катила прямо по стене. Зато труба проходила по этой стене рядом с отворённым окном на третьем этаже.
Егор вздохнул и как был, в мокрой майке, спортивных трусах и промокших кроссовках, обнял эту трубу руками и подёргал – держится ли. Вроде держится.
А там, наверху, продолжали плакать дети. Егор решительно стал карабкаться вверх.
Глядя на него, пёс тревожно залаял – то ли отговаривал, то ли подбадривал, неизвестно.
Наверно, подняться по сухой трубе было бы не так уж трудно. Но по мокрой, гудящей потоком воды изнутри и со струями воды снаружи, – это совсем другое дело. Ливень хлестал по спине и затылку, вода, которая текла по трубе, заливала руки и ноги так, что они скользили, но Егор продолжал упорно карабкаться вверх. С каждым рывком труба становилась более зыбкой, и никто – ни Егор, ни пёс – не знали, выдержит ли она Егора или оторвётся от стены. Где-то посреди этого подъёма он ощутил опасную шаткость этой трубы и посмотрел вниз. Ещё вполне можно спрыгнуть…
Но тут снова раздался гром, и наверху снова заголосили испуганные дети. Егор рванул вверх. Теперь это было соревнование в скорости – то ли Егор успеет добраться до третьего этажа, пока труба не отвалилась от стены, то ли, наоборот, труба опередит Егора, отвалится первой и вместе с ним грохнется на землю.
Не знаю, какое чудо свело это соревнование в ничью. Когда Егор наступил ногами на крепёжный обруч трубы, двумя металлическими клиньями удерживаемый в стене, а левой рукой ухватился за подоконник окна на третьем этаже, – труба заскрипела, и крепёжные клинья стали выходить из бетона.
Егор замер, всем телом прижимая мокрую трубу к мокрой стене.
Под его ногой стальной клинышек крепёжного обруча уже наполовину вышел из бетона. Если он вывалится окончательно – и трубе, и Егору конец!
Наверно, это было ясно даже псу, который заметался внизу под трубой и стал лаять, не переставая.
Егор закрыл глаза. Через боль, через кровь, через «не могу»!
Медленно, очень медленно он стал одной левой подтягивать своё тело вверх по трубе.
Ливень продолжал сечь ему спину и затылок. «Живой» клин трусливо дрожал под левой ногой. Или это нога, ещё помня своё недавнее бессилие, трусливо вздрагивала на зыбком клинышке?
