Москва пошёл в разнос. Все выходные он не выходил из кабинета отрядника, превращённый в бордель.
В понедельник утром Гордеев пришёл на службу. В аквариуме с рыбками плавал презерватив. Лёня начал орать.
— Дневальный, почему у меня в кабинете воняет дерьмом?
Если бы он только знал, что там происходило в его отсутствие!
* * *
Несмотря на то, что дядя Слава без сопротивления отдал свой министерский портфель Лёве Цыгану, он всё же не был с этим согласен.
Выжидал удобный момент для свержения своего конкурента с пьедестала. Знал, что рано или поздно настанет момент, когда Цыган совершит ошибку.
Чутьё не подвело. Ожидание закончилось редким, но весьма поучительным случаем. Трагичным, как для некоторых блатных, так и козлов.
Ночью измученный сперматоксикозом Сеня подкараулил Валерика Сидорова, шедшего в уборную.
До этого дня Валерик жил мужиком. Вернее мужичонкой. Это был молодой парень, с румянцем на щеках. Из интеллигентной семьи, в которой его баловали и чрезмерно любили. В результате он вырос слабым, трусливым и инфантильным.
Сеня зажал его под лестницей и вытащив нож приказал снимать штаны. Валерик от ужаса потерял сознание, а Сеня пыхтя и потея от страсти, предпринял попытку лишить его девственности. От вожделения порвал уздечку на члене. Кончил. Подтёрся трусами Валерика.
Пригрозил, что если тот проболтается, то его будет насиловать весь отряд, и ушёл. Сидор придя в себя бросил перепачканные кровью и спермой трусы в уборной.
Никто бы ничего не узнал, и скорее всего Валерик стал бы персональным Сениным тихушником, но утром запарафиненые, в пятнах крови трусы нашёл Гоша.
Поддев их носком ботинка, Гоша глубокомысленно произнёс:
— Мдя-яяя! Одно из двух. Или кому то сломали целку, или кто-то сломал хер.
Через пятнадцать минут сидельцы увязали в кучу заплаканного Валерика, трущегося возле него Сеньку и вещественное доказательство в виде трусов. Поднаторевшие на своих делюгах зэки в случае необходимости умели проводить оперативно-следственные мероприятия не хуже оперов из райотделов.
Барак забурлил. Старики кричали «На нож»! Молодёжь вторила — «на фуй!
Босой, голый по пояс Асредин, как Христос тянул вверх руки: «Братья, хватит крови!.. Ему в ответ кричали: «В Тамбовском лесу твои братья!»».
Сеня, испуганный реальной перспективой лишиться здоровья, бросив матрас и вещи бегом ломанулся на вахту.
Узнав о случившемся, срочно вызванный на службу похуист-отрядник, пообещал: «Пусть только выйдет! Я ему едало разобью!»
