Алька моя, словно почуяв неладное, вдруг начала тащить меня в дом: "Пойдем, мама, пойдем", — хотя с ее росточка странные явления у кладбища ей не видны. "Пожалуй, действительно, пора в дом", — размышляю я, а сама двигаюсь к калитке, хотя еще не вдоволь насмотрелась на удивительные, парящие в полной тишине, светящиеся "апельсины". Закрывая калитку, я снова обернулась к кладбищу и, испытывая пришельцев, мысленно попросила: "Ну, еще раз!" И огонек снова явственно вспыхнул и пропал за березой, что росла неподалеку от калитки. Уверившись, что это, действительно, происходит возле кладбища, а не в моем воображении (да и не бывало никогда с ним такого), я решила "сделать ноги". Иду в дом, поторапливаюсь, но как бы нехотя, потому что явно понимаю, что струсила, и что ОНИ это тоже поняли и не простят — контакта "нечистой силы" со мной больше не будет. Мне и жаль, но и инстинкт самосохранения делает свое дело: я открываю дверь и захожу в (спасительный ли?) дом, понимая, что шанс этот теряю навсегда; причем темные сени преодолеваю уже стремительно…
За столом все те же: дед, отец, дядя. Я присаживаюсь и, отдышавшись, спрашиваю:
— Дед, что у вас там, между последними домами и кладбищем?
Дед не слышит:
— Вот вижу, что говоришь, а не слышу, что.
Я повторяю вопрос, он отвечает:
— Ничего нет.
Да я и сама знаю — утром ведь туда ходили. Там просто низина, заснеженная болотина.
— А что? — интересуется Евгений.
Я рассказываю про светящиеся шары.
— Что бы это могло быть?
— НЛО, — не задумываясь, отвечает Евгений. — Они у нас здесь уже появлялись, в газете писали.
Я молчу — и верю и не верю.
— Пойдем, посмотрим, — предлагает бесстрашный Евгений, и я нехотя тащусь за ним на темную улицу, понимая, что напрасно это делаю: ничего мы там уже не увидим. Это был контакт только со мной, я это знала.
Выходим за калитку, смотрим — конечно же, ничего уже нет. Темное поле, даже видно, где кусты растут; за ним, полосой, — кладбищенский забор. И все. Я вздыхаю:
— Я так и знала, что ничего ты уже не увидишь.
Мы возвращаемся в дом, я еще, с надеждой, взглядываю в сторону кладбища, но поле безнадежно мертво.
***
За столом поговорили еще о том о сем, наконец Евгений предупредил, что завтра зайдет рано, чтобы захватить с собой братца, напросившегося с ним в лес "на зайца", и ушел; дед отправился смотреть телевизор, включив его, как ни странно, на полгромкости, хотя, как мне показалось, он несколько недослышит, а я отправилась в "зал" устраивать лежанку себе и девчонкам на диване, который мы еще днем успели "обкатать".
