— Следовало упомянуть о муже, не находишь? Я на многое способен, но по возможности стараюсь не трахать чужих жен.
— Нет. Я не… То есть мы не… Он…
Адам встал с постели и пересек комнату так быстро, что мне едва хватило времени попятиться. Отступив, я уперлась спиной в стену. Он схватил меня за предплечья и рывком заставил встать на цыпочки. Хватка причиняла боль, но я была слишком растеряна, чтобы возражать.
— Он что?
— Мертв. — Ну или по крайней мере я так думала.
Адам выпустил меня из рук, словно горячую картофелину. Если бы не стена за спиной, я бы упала.
— Мне жаль. — Он провел рукой по волосам.
Я не могла с уверенностью сказать, сожалеет ли Адам о смерти Саймона или о том, что так грубо со мной обошелся, однако мне была понятна его злость. На самом деле, гнев, охвативший его при мысли, что я замужем, заставил меня посмотреть на него другими глазами.
Адам Рюэлль не походил на тех, кто чтит брачные обеты и всерьез воспринимает миф об одном мужчине и одной женщине на веки вечные. Если уж я тут ошибалась, значит, неверно судила и о нем. Это привело меня в еще большее замешательство.
— Не бери в голову, — сказала я. — Забудь.
— Ты не забыла.
— Я — нет.
— Ты все еще любишь его. Судя по тому, как ты произносишь его имя.
Я хотела спросить, откуда он так много знает о любви, но не стала. Наш разговор лишь подчеркнул, что мы с Адамом практически незнакомы, и я предпочитала, чтобы так оно и оставалось.
— Я всегда буду любить Саймона. Смерть не в силах изменить мои чувства.
Он устремил на меня пристальный взгляд. Видно, хотел вскрыть мою черепушку и заглянуть внутрь, чтобы понять, как устроен мой мозг.
— Как он умер?
Я не хотела об этом говорить, тем более голой, поэтому сдернула простыню с кровати и направилась в ванную.
Поймав конец простыни, Адам придержал меня и прошептал:
— Он тебе снится.
Я не стала бы так уверенно утверждать, что это был сон. Однако не могла же я сказать Адаму, что видела своего почившего мужа за окном.
— Я видела волка, — выпалила я.
— Сны не реальны.
Теперь я в этом сомневалась.
— Там, — показала я. — В окне. Большого, черного, с необычными голубыми глазами.
Не будь Адам обнажен, я не заметила бы, как он напрягся. Его взгляд метнулся от меня к окну и обратно. Несмотря на это, при виде бугрящихся под кожей мышц и дорожки волос, струящейся по животу подобно медленно текущей реке, я отвлеклась от тяжелых мыслей.
— Не было никакого волка, cher.
— А как же вой на болоте? Смерти? Следы?
