Я растерянно посмотрела в выходящее на болота окно, где, готова поклясться, силуэт Адама мелькнул не далее как пятнадцать минут назад.
— Что ты здесь делаешь?
— Могу задать тебе тот же вопрос. — Он поставил фонарь рядом с моим рюкзаком, спальным мешком и компактной печкой. — Это мой дом.
— Нет, пока я его снимаю.
— Это ты его сняла? — нахмурился он.
— Мой начальник. Мне нужно жить поближе к месту, где… — Я замялась.
Он, казалось, этого не заметил, глядя на букет, который я прижимала к груди.
— Не надо было приносить их сюда.
Я опустила руки и посмотрела на смятые цветы.
— Почему?
— Они привлекают животных. — Он забрал у меня ирисы.
Прежде чем я успела что-либо сказать или сделать, он открыл дверь, подошел к причалу и зашвырнул букет так далеко, как смог. Потом вернулся.
— Ты шутишь, — прошептала я.
— Нет.
Ожидаемо. С нашей первой встречи я ни разу не видела, чтобы он улыбался.
— Кто-то положил такой цветок на мою кровать в отеле.
Неужели это он? А если так, зачем туда он цветок принес, а здесь букет отобрал? Черт ногу сломит.
Адам, казалось, задумался. Огненный ирис на моей постели взволновал его больше, чем меня. А это нехорошо.
— Мне сказали, эти цветы сулят неудачу, — произнесла я. — Я так поняла, кто-то меня невзлюбил.
Он посмотрел на меня — в тусклом свете фонаря голубые глаза светились, словно маячки.
— Как по-твоему, кто?
— Даже не представляю. Я тогда только приехала в город. Как я успела кого-то так быстро рассердить?
— Это был подарок, — пробормотал он.
— Спасибо.
Я сняла с рубашки оторвавшийся лепесток и потерла его между пальцами. По комнате разлился пряный аромат жженой корицы. Понятно, почему животных к ним тянет. Меня так точно тянуло.
— По крайней мере, я не сошла с ума.
— Нет?
Я прищурилась.
— Могла бы поклясться, что за мной сегодня кто-то шел. Или что-то шло.
— Что ты видела? — нахмурился он.
— Ну, мне показалось, что тебя, но это, скорее всего, была игра света. Ты ведь был в доме, да?
— Да, — согласился он, но немного неуверенно. Что так же странно, как и то, что я его видела. Неужели он не знал, где находится?
— Полицейские считают тебя мертвым.
— И не только они.
— Тебе нравится быть призраком?
Повисла тишина, прерываемая лишь плеском воды в болоте. Адам подошел к окну, и из темноты донесся его шепот:
— Я не возражаю.
Он показался таким печальным, таким одиноким. Я сама переживала подобное — черт, и до сих пор переживаю, — и хотя порой мне нравилось одиночество, в последнее время оно радовало все меньше и меньше.
