Юрий кивнул:
– Так, немного… Шальные пули, глупая смерть…
Тот вдруг проговорил:
– Да не очень-то и шальные… Я видел…
– Что, что ты видел?! – Васильцев с трудом удержался, чтобы не сорваться на крик.
– В него стрелял другой поляк. В спину… Старикан какой-то… И по-моему, я его где-то раньше видел, не могу только припомнить где.
Васильцев лишь кивнул. Дополнительных объяснений ему было уже не надо.
Когда выходили из пивной, произошло еще одно событие. Вдруг раздался слабый хлопок, и Васильцев услышал, как рядом с ним просвистела пуля.
«Братишка Ганс» сразу упал, а он, Юрий, увидел удаляющегося пана Бубновского и, выхватив вальтер, несколько раз выстрелил ему вслед. Стрелять он умел очень даже неплохо, несколько раз это спасало ему жизнь, но в данном случае совсем, видно, сломила гибель Афанасия, да и вальтер был чужой, не пристрелянный, и старик, целехонький, быстро юркнул в переулок. Догонять было бессмысленно.
– Вот же дерьмо старое! – поднимаясь, проговорил «братишка Ганс». – Зацепил меня, сволочь! – На плече у него действительно выступила кровь. – Ничего, прошла по касательной, только кожу задело… А ты, братишка, гляжу, совсем стрелять не умеешь. Ну да что с вас, журналистов, взять!.. Хотя парень ты храбрый, я вижу… Эх, мне бы пистолет!.. Знаешь, я однажды под Смоленском из одного только пистолета… – И снова пошло долгое хвастовство.
* * *
А убегавший переулками человек думал: «Вот же неудача! Мне бы тот вальтер – эта скотина уже была бы на том свете! А эта фитюлька дамская, которую прятал в носке, – поди-ка из нее попади!.. Ничего, еще посчитаемся…»
* * *
– Он в меня, в меня стрелял, сволочь! – не унимался «братишка Ганс». – Наверно, я при последней облаве ему насолил, я тогда пристрелил троих ихних… Запомнил, гад!.. Это он – в меня!..
– В тебя, в тебя, успокойся, – закивал «братишка Жорж». – Ты ступай, у меня еще дела.
– Да, да, иди, братишка, еще встретимся…
На том и расстались.
* * *
Войдя в квартиру к Полине (она со своим обер-фельдфебелем была уже дома), Васильцев с порога сказал:
– Афанасия убили.
И тут Полина, эта «невидимка», эта хладнокровная убийца, завыла в голос. У Викентия тоже повлажнели глаза. Да, не он один, Юрий, испытывал искреннюю любовь к этому забавному чудищу.
– Это Слепень, это он, гад! – отплакавшись, прошипела Полина. – Ничего, падлой буду, а он от меня не уйдет. Я знаю, как его искать.
– Не вздумай, – нахмурился Васильцев, – можешь сорвать все задание.
