«Пора покончить с тобой, Потрошитель».
Он взметнул кривой клинок, отмахивая перед собой дугу.
«Кто с кем, кто с кем…»
«Выясним сейчас».
Враги сшиблись. Металл бился о металл, летели искры.
«Ты… Сеешь смерть, орк. Только ее. Ты рожден злом от зла! Я уничтожу тебя».
Зубастая морда ощерилась.
«Что бы ты понимал, дверг! Я… жизнь… способен… Тоже!»
Тухлые болота.
Тщательно сберегаемое раненое тело под плащом потускневших златых волос…
Орк оступился, тяжелый башмак стал на незаметную под наметом снега трещину, и холодное толстое стекло льда хрупнуло и проломилось.
Он провалился в момент, и тугая, тягучая гладь над головой сомкнулась.
Он погиб.
Абрам оценил ситуацию — паучиха, угрожающе поднявшись на задних ногах, стояла напротив орка, мерно покачиваясь; одно лишь это движение было ворожащим, колдующим, гипнотизирующим. Гипнотизирующим, да: орк будто обмер, его лапы застыли на вентиле убойного агрегата, а глаза всматривались во тьму паучьего брюха, словно мертвые.
Дверг не видел, но на ресницах Котика задрожали слезы.
У него были куда более важные и насущные заботы, у дверга: витязь бился под нитями клейких тенет пойманной золотой рыбой.
Абрам коротко поднял руку — и в дальнем углу пара его соплеменников обвалила высокий строительный помост, оставшийся после черновой отделки помещения. Загрохотало; паучиха чуть вздрогнула и слегка скосилась — отблески глазок стали выглядеть иначе.
Пользуясь тем, что она отвлеклась хоть на краткий миг, Абрам перекатился через спину и полоснул по стягивающим витязя нитям черной бляхой со сверкающими бриллиантами, впаянными в грубый металл, покрытый древними рунами. Острый край бляхи сверкнул — и пересек живые пульсирующие шнуры.
Цемра, увидев, что эльф на свободе, угрожающе двинулась к нему, частично распуская тело черной пеленой, поползшей по полу.
Тайтингиль ахнул, жадно втягивая воздух; светло сверкнул серебряный кинжал, разлетелись остальные нити — и эльф уже был на ногах.
Он смотрел на Котова и не понимал, что происходит. Орк трясся мелкой дрожью, остекленело глядя перед собой, его побелевшие губы шевелились, будто ловили последние глотки воздуха.
— Котов! — закричал Тайтингиль. — Давай, доставай свой огненный бич, Кот! Оруженосец! Что с тобой?
— Я умираю, — пережатым горлом выговорил тот. — Я…
— Убери Котова! — рявкнул Тайтингиль Абраму, вскакивая на ноги. — Прикрой, он не…
Дверг двинулся вперед, еще не зная, что станет делать; просто двинулся. Просто — к орку.
