Эльф посмотрел без особого выражения, сунув руки в карманы плаща — привычка, прилипшая первой.
По телу орка побежали волны, мышцы заиграли.
Боком рыскнул к девушке:
— Ты иди… видишь, дела у меня. Спасибо, я позвоню. Иди.
Та, пробурчав что-то не вполне дружелюбное, слегка оделась и испарилась.
— Витязь? — Орк подоткнул край полотенца. Как бы плотнее.
Пара свечей еще горела на столе. Играла странная, словно мятая музыка. Тайтингиль огляделся: вот пища, которую он не ел, пойло, которого он не коснулся бы; размороженный лед, фрукты. Все указывало на долгое и интересное времяпрепровождение.
Эльф подошел к столу, кончиками пальцев коснулся пластмассового бока наливного яблока со следами злых девичьих зубов. Обернулся — Котов стоял к нему почти вплотную.
— Мне пришла в голову идея, — медленно начал витязь.
— Да-а? — Дыхание обожгло щеку.
— Седлай эту свою… колесницу. Отвези меня за город. В настоящий лес. К озеру. Ты же можешь. Азар. Котяра…
Эльф усмехнулся, будто чему-то своему.
— Могу. — Перерожденный орк чуть облизнулся. — Это даже не особо и идея, витязь. Странно, что тебя раньше не осенило.
Он отступил на шаг и оглядел эльфа. По всей видимости, ему нравилось то, что он видел.
— Неподходящий наряд для леса-то, Тайтингиль, — муркнул. — Это придется снять.
Эльф оглядел себя. Потом — орка, молча.
Котов покачал головой и уперся в свои бесконечные комнаты. Оттуда периодически плескало шумом и брекотом хозяйственных поисков. Пришел. Принес. Вывалил перед нолдоринцем: камуфляжные штаны, черная футболка со страшной рожей, свитер, шуршащая непромокаемая куртка. Берцы. Эльф с сомнением взял пахнущий кожей высокий шнурованный башмак. Подойдут?
Подошли. Эльф переоделся быстро, переменив все, кроме собственно трусов; даже носки под ботинки ему были выданы другие, высокие, более плотные. Котов, не глядя на эльфа, смахивал со стола остатки еды и напитков. Смахнул, явился смотреть, что получилось.
Сияние в прозрачных глазах чуть дрогнуло, зубы тронули губу.
— Эльфийский спецназ. Я… тоже схожу соберусь.
Тайтингиль хмыкнул.
Сколько они провели в дороге, Тайтингиль точно не знал.
В машине его периодически морило сном, орк вел на удивление спокойно и равновесно. Равновесность. Покой. Доверие. Нолдоринец чувствовал это впервые за долгие дни пребывания в чуждой складке Эалы.
Покой. Как тогда, в болотах: еще больно, и смерть витает где-то за ветками, над головой, клокочет под тиной; но уже не страшно, уже — нормально. Не-одиночество выводит на такие уровни, на которых можно жить.
