Алинка — слегка подшофе, с разрисованным цветными разводами лицом, мокрая — подошла к дивану.
— Ужасно романтично. Брокколи. Бледный вид, господин стилист. Чем вам помочь?
Тайтингиль еще не слишком хорошо соображал.
— Липа… В вашем мире есть деревья? Скалы? Вода? Я бы поговорил с липой. Старой.
«Поговорил с липой».
Ирма нервно выдохнула.
Мятая полусонная Алинка поразмыслила, расплетая косички.
— Старые липы есть в сквере. В них даже осколки со времен войны застряли. — Дочка взяла со сковородки недоеденный кусок мяса и начала жевать. — Мам, тебе идет сидеть у койки раненого бойца. Признайся, это ты его сковородкой анфас приложила?
— Алина!
— Давай его к липе отвезем. Я бы посмотрела, как они болтают. Вы, дядя, встанете?
— Утро! Я выпила! Какие липы? Я с ума сойду, — заныла Ирма. — Что за наказание… хотела просто провести вечер, так суши сломались, мужик сломался… вечер сломался.
— Жизнь сломалась, — наставительно сказала Алина. — Жизнь у тебя, мам, сломалась давно. Все плохо. Рыдай.
Наконец витязь полностью пришел в себя. Протянул руку, взял запястье Ирмы. От этого касания по коже пробежал яркий короткий ток, женщина вздрогнула. Твердая теплая ладонь лежала на ней без похоти и кокетства. Просто держала.
— Извини, если нужны извинения. И подавать, и принимать помощь — наука. И иногда и то и другое непросто. За такое не извиняются, но уж если надо — извини. Ты ошиблась в своих ожиданиях на сегодня. Я сожалею.
— Ладно, — нервно сказала Ирма. — Гость все-таки.
— И долго он будет у нас… гостить? — равнодушно спросила девчонка, наливая виски.
— Три… Три дня.
Ирма не оставляла бойфрендов на ночь. Этого изначально хотела приютить на денек, потому что экзотика, потому что порода, красота и эта чарующая странность. Но теперь… теперь…
— Да и как его выгонишь? Он документы потерял. Беженец украинский, представляешь?
Беспомощное вранье.
Тайтингиль встал, не придерживая того, чем был наскоро укрыт, сбросил и флисовый плед. Положил кулек с полурастаявшей брокколи, завернутый в окровавленное полотенечко, на стеклянный стол с бронзовыми лапами.
Пошел к окну — будто неведомая сила тянула его туда. Вон из душной тесноты этого ненастоящего мира.
Алина перестала жевать, Ирма смотрела на витязя.
— Во! — громко сказала девушка. — Беженец! Я сейчас расческу принесу. Долг платежом красен.
Пальцы воина скользили по ручкам, изучая. Нащупал, понял — распахнул окно. Тяжело выдохнул. На самом горизонте едва заметно светало.
