Глава 16
Бог возвращается домой
Ольшанка, 12 августа
Сегодня утром я увидел, как после двадцати лет изгнания Бог возвращается в свой дом. Небольшая группа крестьян пожилого возраста просто открыла двери амбара, где хранились семена подсолнечника, чтобы объявить: «Входи, Боже! Вот твой храм!»
Сегодня утром мне повезло стать свидетелем необычной сцены, и одного только этого было достаточно, чтобы компенсировать мне более двух месяцев лишений и опасностей, которые, как я понял, были лишь ценой, что я должен был заплатить за то, чтобы подойти близко, а порой и слишком близко к пониманию хода русской кампании. Мы прибыли в Ольшанку около десяти часов утра после двадцатикилометрового марша в удушающей красной пыли украинской дороги. И именно здесь, в Ольшанке, большом селе, расположенном южнее Киева (севернее Первомайска и юго-восточнее Умани) по дороге к Балте и Одессе, передо мной впервые предстала во всей своей сложности и тонкости эта проблема религии в Советской России.
Однажды раньше, в начале июля, мне уже приходилось касаться этой проблемы, когда я писал репортаж о наступлении немецкого моторизованного клина на участке фронта в районе Могилева-Подольского. Но в тот раз (мы находились в Зайканах, и я рассказывал о куполах без крестов, о храмах, лишенных икон, старых крестьянах, которые крестились перед голым алтарем, который давно уже стал привычной трибуной для чтения лекций по коммунистической колхозной аграрной системе) – в тот раз я уговорил себя лишь слегка коснуться той проблемы, не исследуя ее корней. Два месяца наблюдений позволили мне приобрести больше знаний о жизни и характере народа, более тщательно задокументировать факты и свои мысли по данному поводу. Предметный опрос и разговоры с живыми свидетелями позволили более подробно ознакомиться с предметом. Религиозная проблема, несомненно, является одной из самых сложных из всех тех, которые война против России обнажила перед цивилизованной Европой; она напрямую касается всех народов Запада не только из-за своей важности и сложности различных ее аспектов, но и оттого, что антирелигиозная политика советской власти неизбежно ударила по всей жизни русских людей.
Преодолев обширную возвышенность, что отделяла село Качковка от Ольшанки, мы оказались прямо на краю широкой зеленой возвышенности, у подножия пологого склона которой расположилась Ольшанка. С этой точки, дающей замечательный обзор, я сумел разглядеть церковь, построенную на небольшой возвышенности, чуть левее самого села. Это белое здание, возведенное в стиле, слегка напоминающем барокко, с приземистой башней (даже не башней в полном смысле этого слова, а сводом под купола) и сверкающими куполами из листов железа. Церковь в Ольшанке, как и во многих других украинских поселках, не является строго православной; она относится к «униатскому» течению, то есть к особой конфессии (отколовшейся от православия), которые признают над собой власть верховного понтифика. (Униатские церкви Украины являются реликтом, напоминанием о былом влиянии Польши. Они отличаются от остальных местных храмов как своей архитектурой, так и трехконечными крестами, что венчают их купола.) Возможно, униатская церковь, которая приобрела особенно сильные позиции в Восточной Галиции, в ближайшем будущем распространит свое влияние за счет русской ортодоксальной (православной) церкви еще дальше на восток и на юг Украины, особенно на район, который носит название Заднестровье, то есть «территории за Днестром». Однако существует и много веских причин для того, чтобы сомневаться в этом. При любом развитии событий проблема униатской церкви является лишь одним звеном, частью общей и гораздо более серьезной проблемы религиозного «вакуума», созданного в сознании более молодых поколений русских в результате антирелигиозной политики советской власти и вследствие этого фатального упадка православия.
