Отец Василий смотрел на Марфу и не понимал: как женщина-инвалид может так усердно молиться? Глядя на нее, и он, священник со стажем, начал молиться прилежней. Теперь Василий не скороговоркой выплескивал перед прихожанами проповеди, а каждое слово произносил отчетливо, емко, точно переживая его, и говорить он стал тише, как Марфа, но слова сделались доходчивыми, осмысленными, нужными людям, — а все ведь, глядя на нее, несчастную!
Не уставала Марфа беспрестанно осенять себя крестным знамением, отбивать Господу земные поклоны и просить, не переставая просить помощи для всех, кто нуждался, для хороших людей и для плохих, ведь плохим жить куда тягостнее.
Вчера зашла в ее каморку женщина тридцати пяти лет, ревет навзрыд: «Нет детишек, не дает Господь!» Два мужика по этой причине хлопнули дверью: «Бездетная ты, чего с тобой жить!» А она на ткацкой фабрике с пятнадцати лет, вроде и видная, чернобровая, а не нужна никому. Рыдает, жалуется подруге: «Вчера Боречка накричал, а все из-за того, что деток нет. И этот уйдет, что я буду делать, ведь старею?» Вешаться хотела. Вот Надя и привела ее к матушке. Женщина эта несчастная, как взглянула на молитвенницу, сразу успокоилась, так хорошо ей на душе сделалось, и о горе своем позабыла. А Марфа сидит на сундучке, сложив ручки, головку свою детскую в сторону гостьи повернула и говорит:
— Что-то ты, милая, мне не то рассказываешь. Вижу я твоего мальчика.
Та прямо запнулась, смотрит во все глаза:
— Как же это?
— Беременная ты, — Марфушка ответила и по голове женщину ручонкой погладила.
Та, не попрощавшись, убежала.
— Мальчика Сашенькой назовет, — вослед изрекла Марфа.
И правда, беременной оказалась.
14 января, пятница
— Куда это ты собрался таким щеголем? — глядя на принарядившегося сына, спросила Нина Петровна.
— В гости пригласили, — делая перед зеркалом идеально ровный пробор, ответил Сергей. Вчера он выпросил у отца флакон одеколона с тонким ароматом и нарядный, с цветными разводами, галстук. — К Ладе Кругловой иду, будем Старый Новый год справлять.
— Придумали же, Старый Новый год! — всплеснула руками Нина Петровна. — Что за праздник такой?!
— Ты не понимаешь, мама! — недовольно отозвался сын. — Сейчас все его справляют.
— Кто это все? — не унималась Нина Петровна. — Мы с отцом про такое слыхом не слыхали.
— Теперь знайте! — придирчиво осматривая себя в зеркале, заявил Сережа. Он, наконец, закончил с пробором: — Мам, как я выгляжу?
— Хорошо выглядишь, — вздохнув, оценила мать. — А кто еще будет?
