— Научились телевизоры делать! — радовался Никита Сергеевич. Он прилег рядом, пытаясь смотреть передачу, но сон сморил — отец со свистом похрапывал.
В кабинете зазвонил телефон.
— Будь ты неладен! — вздрогнул первый секретарь и неуклюже поспешил в соседнюю комнату.
— Хрущев! — рявкнул он в трубку.
— Извините, что беспокою, это Серов.
— Чего тебе?
— Хочу о Василии Сталине доложить.
Никита Сергеевич понял, что ничего хорошего не услышит.
— Тут такое дело, не хочу вас расстраивать…
— Да говори, в самом деле!
— Василий четвертый день в загуле, — доложил председатель КГБ.
— Он в Барвихе?
— Да, в санатории «Барвиха». К нему друзья понаехали, спортсмены и бывшие сослуживцы, потом грузины какие-то появились. Пьют, медицинский персонал посылают. Вчера пьяной гурьбой гуляли, отдыхающих перепугали, на катке гвалт устроили, мат-перемат!
— Никто безобразие пресечь не может?! Главврач в санатории на что?!
— Пытались, а он в ответ: я — сын Сталина!
— Сын Сталина… — протянул Хрущев.
— В даче сидят, пируют. Девушек привезли, — докладывал генерал. — На ночь оставили, одна под утро сбежала, плачет, еле, говорит, вырвалась. Изнасиловали ее.
— Кто, Васька?! — вскипел Хрущев.
— Точно не скажу, мы без вашей команды не вмешиваемся.
— Так вмешайтесь, мать вашу! — не удержался Никита Сергеевич. Хорошо, разговаривал при закрытых дверях, дети брани не слышали.
— Есть! — отрапортовал Серов. — По этому поводу мне уже Молотов звонил.
— А этому что надо?
— Требует Василия немедленно в тюрьму.
— Пронюхал, шакал!
— В Барвиху Полина Семеновна на лечение приехала, вот ведь как совпало.
— Наводи порядок, — проговорил Хрущев. — Всех гостей за дверь, хулигана запереть, установить пост! Докторов ему дай своих, чтобы язык был на замке.
— Слушаюсь! — отчеканил генерал-полковник.
— Ты зачем, Ваня, мне праздник портишь? — устало вымолвил Никита Сергеевич. — Почему не бережешь меня?
— Извините, что огорчил, — оправдывался Серов, — не хотел до утра беспокоить, но без вас никак не обойтись, Молотов телефон оборвал.
В этот момент на столе тяжелым утробным звуком зазвонил белый аппарат правительственной связи.
— Молотов наяривает! — сообщил Никита Сергеевич. — Сейчас будет кровь пить!
— Ну, я вас предупредил, — отозвался Иван Александрович.
— Ладно, давай! — и Первый Секретарь положил трубку.
В правительственном санатории «Барвиха», на затерянной в дремучем лесу даче, шло шумное веселье. Прямо на крыльце два немолодых грузина развели между поставленными на ребро кирпичами огонь, и ловко жарили шашлыки. Рядом стоял полупустой ящик коньяка, это был уже третий ящик «Энисели».
