— В основе лысенковских закономерностей лежат несокрушимые постулаты Маркса, Энгельса и Ленина! Марксизм-ленинизм приоткрыл тайны бытия! — поддерживал наставника Пал Палыч.
— Мы проследили влияние коллектива на отдельные индивидуумы, влияние большинства на меньшинство и убедились — все по Марксу! Засеиваю поле пшеницей, одну треть беру обычной, а две трети — морозоустойчивой, и вся пшеница в поле морозоустойчива! Кое-кто из коллег улыбается — философию с биологией попутал! Ничего не попутал! Маркс и Ленин указали путь не только человеческому обществу, они обосновали законы развития вселенной, в этом я на опытах убедился! — с пеной у рта выкрикивал Трофим Денисович. — Отбросьте талмуд, придите ко мне на поля и сами убедитесь!
Потрясая склянками, выставляя перед собой горшки с гречихой, просом, овсом, редисом, достигшими непомерных размеров; демонстрируя засушенный подсолнух, вымахавший выше двухэтажного дома, который чудом выволокли на сцену, Лысенко требовал прямо здесь подниматься на сцену и ощупывать ростки в кастрюлях, трогать стебли, взвешивать плоды, перебирать пузатые семена, чтобы каждый смог убедиться в очевидности его слов.
— Откуда все взялось? С грядки взялось, вот откуда! А ваши картошки где, покажите? Где подсолнухи? Где помидоры? Почему у меня вымахали, а у вас с гулькин нос? Почему я плохой, а урожаи у меня — хорошие?! — истерил свергнутый академик.
Селекционер кричал, что не допустит в Академии раболепства перед иностранщиной, говорил, что советская агробиология — самая прогрессивная в мире, славил хрущевскую целину. Профессор Презент выскочил на сцену и долго тряс Лысенко руку, после чего схватил горшок с сурепкой и простонал в зал:
— Это чудо из чудес! — стал говорить о торфокомпостах и торфяных горшочках, предложенных взамен дорогостоящих удобрений. Применение торфяных горшочков в разы увеличивало урожайность. В поддержку Лысенко и Лобанова выступил заместитель министра сельского хозяйства Мацкевич, который теперь все свои доводы основывал на трудах Трофима Денисовича, сказав о способностях организма передавать вновь приобретенные признаки следующим поколениям, он подробно остановился на теории межвидовой борьбы, подтверждая аналогию с классовой борьбой в условиях обостряющихся общественных противоречий.
В этот вечер Никита Сергеевич пригласил Лысенко и Лобанова домой.
— Отстрелялись?
— Я сделал большой доклад и наглядные примеры дал, — доложил Лысенко, но просидел в гостях недолго, уехал.
