Царство. 1955 – 1957 | страница 18



— Что?!

— Говорит, что это смерть за Паньком приходила. На следующий день дед Панек умер, — почти шепотом закончила Лида. — Хорошо, мой Сашенька на глаза смерти не попался! — передернула плечами подавальщица.

Нюра в ужасе молчала.

— Никогда больше в деревне ночевать не останусь! — пролепетала она.

— Но на этом история с Паньком не окончилась, — продолжала Лида.

— Так ведь дед умер? — изумилась Нюрка.

— Вот, слушай. Когда Панек умер, принялись мы дом его разбирать, нужные вещи к себе перетаскивать. Я уже на седьмом месяце беременная ходила, мужу особо не помогала, то, что принесет, разложу, а так сидела сложа руки. Приходит в очередной раз мужик мой домой, повечеряли и спать легли.

«Знаешь, — говорит мой Саша, — любопытная история со мною приключилась. Уж неделя, как я в дом Панька хожу. Третьего дня на дороге мне кот размером с собаку повстречался. Дымчатый кошак, глаза желтые, пристальные, я еще удивился — больно здоров для кота. И на другой день его увидел, и сегодня навстречу попался, все дорогу мне этот кошак переходит. С ленцой идет, нехотя, не трусит! Знаешь, где? В том месте, где березняк начинается, там еще полянка, на которой летом молодежь с гармошкой песни поет». Как раз за этой березовой рощей — кладбище, а перед кладбищем — дом Панька, — уточнила рассказчица. «Получается, кот третий раз тебе дорогу перебег?» — спрашиваю. «Так, получается», — отвечает мой Саша.

— Что дальше-то? — торопила Нюра.

— Слушай, слушай! И вот, Нюрка, пропал кот, не попадается больше мужу на пути, мы про него и думать забыли. Дни идут, дом Панька разгребли, на зиму закрыли, осень на исходе, два дня как снег с неба срывался, а к утру повалил так уж повалил! Холодно, дороги оледенели. Приходит в обед мой Сашенька и рассказывает:

«Шел домой и думаю, дай к Паньку загляну, лопата у него в сарае хорошая осталась, надо бы и ее забрать, в хозяйстве пригодится! Решил сходить, пока вконец не замело. Пришел, отыскал лопату, возвращаюсь по сугробам, по бездорожью бреду весь мокрый. Через рощу еле пробрался, столько кругом снега навалило! И тут этот самый жирный кот мне дорогу переходит и так еще отвратительно мурлычет. Я скатал снежок и как в него запущу, чтоб на глаза больше наглец не попадался. Увернулся кот, на меня своим желтым глазом уставился и говорит человеческим голосом: «Ну, мужик, скоро ты об этом пожалеешь!» — и исчез. Нахмурилась я, — продолжала Лида, — «Нехорошо это, Саша!» — а муж: «Да ладно!»