Где–то позабыли, что книга не колбаса и не мясо, хотя нужда в ней не меньшая. Книга, по природе своей, не может быть одинаковой. Одна тут же «отрывается с руками», и срока для ее «оборачиваемости» достаточно 10 минут с момента появления ее на прилавке. Другая книга, в особенности антикварная, может и должна ждать покупателя год и более.
В 14‑м букинистическом магазине Могиза, когда–то едва ли не лучшем в Москве, старинная книга «Лоции Каспийского моря» пролежала одиннадцать лет. Она служила примером «плохой» работы магазина при всех его бесчисленных ревизиях. Директор не чаял, как сбыть ее с рук.
Но вот однажды в магазин вошли представители Академии наук. Они спросили, нет ли, случайно, в магазине книги, именуемой «Лоции Каспийского моря». Узнав, что книга имеется, они почти затанцевали от радости, чуть ли не перецеловали директора и продавцов магазина. «Вам даже невдомек, — говорили они, — какую услугу оказываете вы науке. Книги этой нет ни в одном книгохранилище. Без нее срывалась специальная экспедиция Академии на Каспийское море!»
Думается, что один этот факт в жизни магазина не менее значителен, чем все прибыли, полученные от перепродажи книг с «повышенной оборачиваемостью», отнюдь не всегда служащей показателем их полезности.
Основным мотивом для пренебрежительного отношения к старинной книге служит разговор о том, что–де «наша задача обслужить массы, а не заниматься редкостями, интересующими только кучку снобов–библиофилов».
Я вообще не понимаю в применении к книголюбию слова «снобизм», что же касается понятий «кучка» и «масса», то мне думается, что они не совсем ясны тем, кто их в этом случае употребляет. Никто не уверит меня в том, что «кучка» читателей, интересующаяся, скажем, старыми изданиями Белинского, менее заслуживает заботы, чем целая толпа, жаждущая познакомиться с новым изданием похождений Шерлока Холмса.
Культура нашей страны идет вперед такими семимильными шагами, что статистические подсчеты количества занимающихся той или иной отраслью знания могут дать совершенно неожиданные результаты. Директор Московского планетария может привести такие цифры роста числа людей, интересующихся межпланетным пространством, что все литературные представления о каких–то «чудаках астрономах», в одиночестве сидящих по ночам у телескопов, покажутся просто смешными.
Как раз именно такими «чудаками астрономами» сейчас скорее выглядят некоторые вершители нашей книжной торговли, упорно цепляющиеся за старые, отжившие представления о «снобах–библиофилах».
