Уотто, оценив красоту мода, полетел к букмекерам, делать новую ставку, а Энакин, переглянувшись с Квайгоном, вылез из кара.
После того как все вопросы были улажены, а кар готов, Скайуокер, мандражируя, ходил из стороны в сторону. Квайгон сохранял невозмутимость, веря, что если уж сила их свела, то вряд ли что-то случится, он бы почувствовал неприятность. Шми была провожена подальше, на первые трибуны и вот прозвучала команда – «на старт». Энакин, выслушав наставления от Квайгона довериться интуиции, покивал и вывел кар к линии старта. Как обычно, место Скайуокера было в хвосте строя, и когда перед ними начали выходить знаменосцы, мальчик снова заволновался. Пришла пора запускать двигатели.
К удивлению Энакина, тунг по имени Бен всё же принял участие в гонках, хотя их раса славилась тем, что они были яркие социопаты, которые не могли двух слов связать в присутствии большой толпы народу. После того как знаменосцы прошли, комментатор обратил внимание всех на местного шейха – Джаббу Хатта.
Сто тысяч кредитов были поставлены на Энакина, это привлекло внимание многих, ведь он был «тёмной лошадкой», но в основном люди и нелюди посмеивались, глядя на Квайгона, который сохранял просто самурайскую невозмутимость.
Падме и Шми были на первом ряду, и наблюдали за каром Энакина. После того как Шми выкупили из рабства, Падме переодела Скайуокер в такую же одежду, что и у себя, то есть одежду служанки набуанского королевского дворца. Удивительно, но за один день женщина преобразилась в лучшую сторону, теперь Энакин понял, что нашёл в ней тот мужчина, что выкупил её в саге Лукаса. Узнать Шми было невозможно, всё таки немного косметики, приличная одежда… в общем, выглядела она на свои тридцать, и ни годом больше.
После того как дроиды и гуманоиды, несущие флаги гонщиков выстроились, Джабба взял слово. Сказал он немного, но достаточно ёмко, и ударил в гонг.
Кнопка форсажа уже была вдавлена, и у Энакина был план, как выиграть гонку – самое опасное это клинч с другими участниками, поэтому победитель должен держаться впереди и по причине отсутствия других гонщиков, наращивать отрыв. Впрочем, так всегда происходило и тот, кто перешёл в финальную стадию гонки впереди всех – выигрывал. Раньше им был Себульба, который не экономил на двигателях и был тем ещё сорвиголовой, как и все прочие даги. Когда прозвучал гонг Энакин начал исполнять свой коварный план и, стоило гонщикам двинуться, как он, выждав, пока они не улетели далеко, вдавил обе ручки на полный газ. В глазах у Скайуокера потемнело, но кар послушно рванул с места с двойной скоростью и, вписавшись между летящими гонщиками, быстро вырвался вперёд. Сидящие на трибунах зрители притихли в шоке, когда Скайуокер оторвавшись да добрых три сотни метров, уверенно увеличивал отрыв, но был вынужден выключить форсаж, опасаясь перегрева двигателей. Энакин, не вид, где там сзади противники, вёл свой кар как на экзамене по вождению – аккуратно и прямо академически, не стеснённый в движениях, он вписывался в повороты. Гунган Джа-джа меж тем на трибунах обрадовался, и не давал Падме и Шми нормально смотреть на планшете как Скайуокер уверенно лидирует в заезде, постоянно что-то восклицая.
