Ивинская пишет, что ее родные узнали о ее беременности от сокамерницы, которую освободили. Они, в свою очередь, рассказали об этом Пастернаку. Однако известие о выкидыше дошло до них не сразу. Весной 1950 года Пастернаку велели явиться в тюрьму, и он ждал, что ему отдадут ребенка. Знакомой он признался: он «сказал [Зине][241], что мы его должны пригреть и вырастить», пока Ольга не вернется. Затем он сообщил, что Зинаида устроила «ужасный скандал».
На Лубянке Пастернаку передали пачку его писем Ивинской и несколько книг с его надписями. Сначала он отказывался брать их и написал письмо Абакумову. Однако это ни к чему не привело. 5 июля 1950 года Ивинскую приговорили к пяти годам общих лагерей «за близость к лицам, подозреваемым в шпионаже».
Глава 5. «До его окончания я — человек фантастически, маниакально несвободный»
В октябре 1952 года Пастернак перенес инфаркт. Его положили в Боткинскую больницу, где он провел первую ночь «с разнообразными смертными[242] на пороге смерти». Когда он то терял сознание, то приходил в себя, лежа на каталке в коридоре, потому что больница была переполнена, он, по его словам, шептал: «Боже, благодарю тебя[243] за то, что ты так густо наложил краску и сделал жизнь и смерть такими же, как твой язык, — величественными и музыкальными, за то, что создал меня творческой личностью, за то, что сделал творчество твоей школой и за то, что всю жизнь готовил меня к этой ночи».
Инфаркт у Пастернака был очень тяжелый. Хотя его лечили лучшие кардиологи Москвы, он провел неделю в реанимации и еще два с половиной месяца в общей палате. Перед тем как его положили в больницу, Пастернак постоянно мучился зубной болью[244]; у него часто появлялись нарывы на деснах. Как-то раз, вернувшись домой от стоматолога, который ему «делал зубы», он потерял сознание. После этого оказалось, что у него больное сердце. Кроме того, в больнице ему сделали операцию, заменив его неровные лошадиные зубы блестящими американскими протезами, которые Ахматова назвала «прекрасно сделанной челюстью»[245].
Врачи велели ему быть осторожным. Проблемы с сердцем начались у него два года назад, после ареста Ивинской и его похода на Лубянку. Как и многое другое, Пастернак перенес свое состояние на Юрия Живаго, которого наделил теми же сердечными проблемами: «Это болезнь новейшего времени[246]. Я думаю, ее причины нравственного порядка. От огромного большинства из нас требуют постоянного, в систему возведенного криводушия.
