Удары молота
В могилу моря,
В холмы русалок,
По позвонкам камней,
По пальцам медных рук,
По каменным воронкам
В хребет засохшего потопа,
Где жмурки каменных снегур,
Где вьюга каменных богинь.
Удары молота
По шкуре каменного моря,
По тучам засохших рыб, по сену морскому,
В мятели каменных русалок,
Чьи волосы пролились ветром по камням,
С расчесанными волосами, где столько сна и грезы,
И крупными губами, похожими на лист березы.
Их волосы падали с плачем на плечи
И после летели по волнам назад.
Он вырастет – Бог человечий,
А сёла завоют тревожно в набат!
Удары молота по водопаду дыхания кита,
По губам,
По пальцам черных рук,
В великие очи железного моря,
Девичьего потопа в железных платьях волн,
По хрупким пальцам и цветам в руках,
По морю русалочьих глаз
В длинных жестоких ресницах.
Из горных руд
Родитель труд,
Стан опоясан летучею рыбою
Черного моря морей.
И черная корчилась дыбой
Русалочьей темною глыбой
Морская семья дочерей.
Удары молота
В потопы моря, потомка мора,
По мору морей,
По волнам засохшего моря.
Русалки черногубые берут
И, чернокожие, сосут
Сосуд
Тяжелых поцелуев молотка.
Раздавлены губы,
Раздавлены песни засохнувших морей,
Где плавали киты
И били водой в высокое небо.
Напиток пыток
И черного кувшин труда,
Откуда капли черных слез
Упали на передник
И на ноги.
Рукою темною в огне купаясь,
Хребтом пучины
И черным теменем высоких темных тел
Касаясь молотка,
Как ворон суровый, молот летел
На наковальню русалочьих тел,
На волны морского потопа,
Где плавали песни богинь.
И он ломал глаза и руки
У хрупких каменных богинь,
Чтоб вырос бы железный сын,
