Собаки уловили движение и опять зарычали, лопарь залился хохотом, канадец начал ругаться.
Вперед!
Сани стрелой мчались по равнине.
Русский и англичанин опять лежали рядом. Чертенок веселости опять завозился в Файне:
– А может, капитан, это все шутки, я не большевик, и сейчас мы помиримся?
Но глаза англичанина не шутили. Он только язвительно пробормотал:
– Большевистские лозунги вполне доступны пониманию собак.
В тон ему Файн ответил:
– Истинно человеческое сердце легче находит путь к животному, чем к офицеру британской армии.
Англичанин озлобленно кинул:
– Шутки бошей!
Но лопарь уже показывал куда-то вперед.
Файн ничего не видел.
Вдруг навстречу с лаем понеслись собаки и показалось маленькое черное отверстие в снегу.
Потом сани с размаху зарылись и снег. Около саней стоял весь утопавший в меху Николай Петрович и вопросительно смотрел на незнакомца в санях и на связанного английского офицера.
Кинематографически сменились еще 48 часов. Файн снова лежал в керешке (сани), покрытый оленьими шкурами. Мчали его теперь не собаки, а пригнувший рога к спине светлосерый в пятнах олень. На передке сидел съежившийся в комочек, но не перестававший болтать или напевать зуек (мальчик по-поморски). Путь лежал теперь не на север, а на северо-запад, куда-то вдоль побережья студеного океана.
Случилось это так.
В тупе (зимнее лопарское жилище) Николая Петровича с англичанином долго разговаривать не стали. После десятиминутного спора на международные темы его отправили на собаках куда-то в сторону, к лопарям, в глушь, где сам чорт не сыщет. Это было не лишним, потому что мимо становища Николая Петровича существовало, хотя и слабое, но все же движение: преимущественно лопари, но иногда и русские и англичане.
Вливши в себя солидную порцию рома и получив первую точную информацию о Мурманске, Файн в полтора суток пролетел оставшееся расстояние. Наскоро отдохнул в явочной квартире. Окинул взглядом и легко освоился с небольшим, сложенным из бревен поселком, каким являлся Мурманск, возникший два года назад на голом месте по воле мирового империализма.
За час или два освоился с полуподпольными организациями, в которых существовали большевики в Мурманске. Но в первую же очередь поставил себе выяснить первичную цель поездки: Мурман-Памир. По железнодорожным путям около гладкого льда залива, где в неровном розоватом свете крутился хоккей (играли матросы английского крейсера), Файн пробрался к бревенчатой будке и спросил Муриху. Так значилось в адресе, захваченном у тверских студентов.
