Глаза у Тани зеленые. Как мурава. С черным ободком. Ресницы длинные, густые.
Нос прямой, тонкий. Я рисовал всегда такие. В школьных тетрадях и в учебниках. И тут как будто воплотилось.
Смотреть на губы ее не могу – отваги, чувствую вдруг, не хватает.
Рука моя под головой у Тани. Занемела. Не убираю.
Волосы ее ощущаю – мягкие. Мылом душисто от них пахнет – не надышусь.
Небо заалело. Солнце взошло. Таня в лучах его – красивая уж вовсе. Словно явилась из мечты. Или из книг прочитанных. С высот каких-то.
Голос – такого я еще не слышал. Жаль только, мало говорит.
– И дождь закончился… Пора?
– Пойдем.
Выбрались мы из школы. Вставил я на место стекло. Проводил Таню по не проснувшейся еще Ялани до дома бабушки Таисьи. Пообещал Тане скоро к ней в Черкассы приехать.
В жизни таким я не был – не в себе. Тело мое, но я не в теле будто – опережаю или отстаю. Меня как двое. Другой – как новый я – мне незнакомый.
Пришел домой. Разделся. Только, кажется, лег на раскладушку в гараже, и уже будит меня мама.
– Рано поднять велел. Вставай, рыбак. Скоро и пять уже. А может, не поедешь?
Поднялся я. Из гаража вышел.
Петух меня уже караулит. В боевой позе. Скребет когтями по земле.
Пугая рубахой, прогнал его за ворота. Слышу, победно закричал там. Ну, и кричи ты.
Поточной водой в бочке – полная после грозы набежала – помылся.
Сижу на кухне, завтракаю, сонный.
Рыжий является. Нашел меня на кухне. На табуретку сел рядом. Ждет.
– Есть будешь?
– Нет. А я давно уже проснулся.
– Молодец, – говорю.
– Ты со своей поцеловался? – спрашивает. – В губы?
– Нет, – отвечаю.
– И я нет, – говорит Рыжий. – Рано ушла, грозы вдруг чё-то испугалась. Вы тоже рано разбежались?
– Да, почти сразу.
– Зачем тогда и приезжали?
– В кино.
– В кино?
– Не знаю, Рыжий. Помолчи.
– Ты ешь скорее, пошевеливайся.
Вовка Балахнин подкатил к дому, звенит велосипедным колокольчиком.
Вышли мы с Рыжим на улицу. День что надо – замечательный – щуриться с радостью заставляет.
Балахнин веселый, как всегда. Выспавшийся.
Сели мы на велосипеды, помчались.
Оглянулся я. Вижу:
Мама стоит возле ворот. В дорогу нас перекрестила.
«Пусть», – думаю.
Из Ялани выехали.
В лесу свежо. От птиц шумно. Как на ярмарке. Комары сразу тучами на нас накинулись. Закрылись мы от них сетками. Руки намазали «Дэтой». Паутов и слепней нет – грозой их убило.
Еще не жарко.
Трава мокрая от прошедшего ночью дождя. Вода набралась в кеды. Хлюпает.
С велосипедов слезли, на Ендовище поднялись. На Ялань посмотрели – среди тайги безбрежной – одинокая. Сердце от вида защемило – родина. И там изба есть – Енговатихи – еще и это стало вдруг значительно.
