Итак, мы можем заключить, что ожирение передается в дружеской среде подобно инфекционному заболеванию. И действительно, как показал последующий анализ, проведенный Николасом Кристакисом и его коллегами с использованием модели распространения инфекционных заболеваний, распространение ожирения через сеть социальных связей стало важным фактором в развитии эпидемии. В 1971 г. лишь 14 % участников фрамингемского исследования страдали ожирением, но затем этот показатель стал увеличиваться примерно теми же темпами, что и в американском обществе в целом. «Исходя из нашего анализа, можно сказать, что люди с 1971 г. достигли больших "успехов" в наборе веса, но не добились никаких результатов в борьбе с ним», – заключает ведущая исследовательница Элисон Хилл. Вероятность развития ожирения для взрослого американца в течение года составляет 2 %, и этот показатель за последние годы вырос. Если среди его близких друзей есть страдающий ожирением, вероятность возрастает на 0,5 %. Таким образом, наличие четырех друзей с ожирением увеличивает шансы человека на развитие у него ожирения вдвое. Основными факторами набора веса в сегодняшней Америке остаются высокий уровень стресса, короткий сон, доступность вредного фастфуда и низкий уровень физической активности, но жизнь в среде, где приверженность вредным привычкам широко распространена, также увеличивает риск ожирения. Учитывая, что две трети населения Америки уже имеет избыточный вес, подобная «субкультура» встречается повсеместно. В наших привычках мы подсознательно повторяем поведение людей, которые нам небезразличны.
В США, где изобилие пищи нас окружает повсеместно, переедание и набор веса также управляются малозаметными стимулами среды. Брайан Уонсинк{48}, профессор Корнеллского университета, специализирующийся на изучении потребительского поведения, продемонстрировал, как множество факторов мощно влияют на формирование и поддержание наших пищевых привычек и на то, сколько пищи мы потребляем каждый день. В своей книге «Бездумная еда» (Mindless Eating) профессор Уонсинк на основании ряда экспериментов, проведенных как в его лаборатории, так и в домах, ресторанах, кинотеатрах – в общем, везде, где люди едят, – показал, что аппетит и потребление могут сильно зависеть не только «от семьи и друзей, но и от упаковок и тарелок, названий и цифр, наклеек и освещения, расцветок и свечей, форм и запахов, отвлекающих факторов и расстояний, кухонных шкафов и коробок». На первый взгляд совершенно посторонние факторы – например, где мы храним еду, насколько она доступна или как она подается, – могут служить рефлекторным пусковым механизмом наших привычек и оказывать значительное влияние на то, что и когда мы едим. И действительно, я замечал подобные особенности и в моих собственных предпочтениях: чашечка утреннего кофе запускает у меня сильное желание поесть пончиков, а делая тосты с яйцами, я с детства не могу обойтись без дрожжевой пасты.
